– Извини, я не могу. Сегодня у босса важная деловая встреча.
– Ну конечно, у босса встреча, и ты, как всегда, вернешься домой поздно вечером, голодная и озябшая, и некому тебя, бедняжку, будет успокоить и приголубить…
Эва невольно рассмеялась.
– Если мне будет уж совсем одиноко, я позвоню тебе, и ты меня успокоишь и приголубишь.
– Это совсем не то, что я имела в виду, – поморщилась Бренда. – Как насчет того, чтобы позвонить Генри?
– Он все неправильно поймет.
– Иными словами…
– Иными словами, Бренда, мы были, есть и будем только друзьями.
– Господи боже! Ее расположения добивается такой славный парень, а она твердит про какую-то там дружбу! Он делает ей предложение, готов бросить к ногам все сокровища мира и достать Луну с неба, а она отвечает, что они вовсе не созданы друг для друга, и советует ему обратить внимание на кого-то другого! Куда катится мир?!
Эти нарочито горестные причитания вызвали у Эвы смех.
– Ты мне нравилась гораздо больше, когда грозилась оторвать ему… мм… некоторые части тела, если он еще раз обидит меня.
– Это было очень давно. Черт возьми, почему? – прервав себя на полуслове, изумилась Бренда.
– Потому что, когда негодуешь, ты напоминаешь мне прекрасную воинственную амазонку. А сейчас ты похожа на сварливую мамашу, которая пытается хоть кому-то сбагрить свою дочурку, опасаясь, что она останется старой девой!
– Дочь моя! – трагически возвестила Бренда, тут же входя в роль сварливой мамаши. – Одиночество – не лучший способ времяпрепровождения!
– Спасибо за совет, маменька, я приму его к сведению.
– Лучше бы ты приняла его как руководство к действию.
Подруги рассмеялись.
Слова Бренды Эва вспоминала, возвращаясь, как и предсказывала подруга, поздно вечером, голодная и замерзшая. На нее накатила какая-то странная апатия, у Эвы даже мелькнула мысль: «А почему бы и в самом деле не позвонить Генри?». Она знала, что он примчится, невзирая на промозглую погоду и поздний час. А что потом? Вряд ли Генри удовлетворится ролью жилетки, в которую можно поплакаться. Нет, он непременно вообразит, что приглашение Эвы имело подтекст, начнет его разгадывать и напридумывает то, чего и в помине нет. А ей потом объясняться и неизвестно за что извиняться. Перспектива, нарисованная воображением, выдернула Эву из ватного кокона апатии и вернула в обычное состояние. Пусть еще один одинокий вечер, но завтра она снова окажется на работе, и все отойдет на задний план. Она замужем за своей работой, и другого ей пока не нужно.
Утром следующего дня, входя в здание делового центра, где располагался офис компании, Эва едва не столкнулась с Брендой. Подруги уставились друг на друга в некотором замешательстве. Часы показывали половину восьмого.
Эва решила, что сейчас получит нагоняй.
Бренда смутилась из-за того, что приплелась в такую рань, хотя вчера это послужило поводом нападок на Эву.
– О боже! – выдохнули они в унисон.
– Почему ты опять так рано?
– Нужно в срочном порядке подготовить договор. А ты?
– Финансовая отчетность, знаешь ли, не терпит отсрочек!
Взаимно удовлетворенные собственной незаменимостью и ответственным отношением к работе, подруги мирно забрались в лифт, дабы попасть на свой этаж.
– Джордж велел передать тебе это. – Бренда вытащила из сумочки и вручила Эве бумажный сверток.
– О, его фирменный пирог?! Мм… – восхитилась Эва и, не удержавшись, откусила кусочек. – Великолепно! Передай Джорджу, что я его обожаю!
– Еще он велел передать, что, если ты проигнорируешь следующее приглашение, он устроит тебе нагоняй.
– Ни за что на свете! – тут же пообещала Эва.
– Так-то лучше, – проворчала Бренда.
Они вышли на своем этаже и направились каждая в свой кабинет. Ничего не подозревающая Эва достала ключи и попыталась отпереть дверь. К ее удивлению, замок не поддался. Нахмурившись, Эва попробовала несколько раз, но все попытки закончились неудачей. И, когда Эва принялась дергать дверь, решив, что ее каким-то непостижимым образом перекосило, та неожиданно распахнулась. Эва влетела в приемную как крупнокалиберный снаряд, едва не растянувшись посередине. Чудом удержавшись на ногах, она некоторое время стояла, лихорадочно припоминая, запирала ли вчера дверь. Определенно да! По старой привычке она ее несколько раз подергала, а ее остроумный босс даже заметил, что в один прекрасный момент она своими стараниями выломает замок и снесет дверь с петель…
– Эва, с тобой все в порядке?
От неожиданности девушка едва не подпрыгнула.
– Ох! – невольно вырвалось у Эвы, когда она увидела рядом с собой Джастина, мрачного, как грозовая туча. Вряд ли его рассердил произведенный Эвой грохот. – Да, со мной все в порядке, – пропищала она. – А почему вы так рано? Что-то случилось?
– Ничего не случилось, просто много работы, – буркнул он и снова исчез в кабинете.
– О, у нас сегодня плохое настроение, – пробормотала Эва себе под нос. Она повесила пальто в шкаф, включила кофеварку, а потом компьютер.
Ожил интерком:
– Эва, приготовь, пожалуйста, кофе.
– Кофе будет готов через минуту, мистер Маккой, – с готовностью доложила она.
– Хорошо. Позвони в финансовый отдел и скажи, чтобы срочно приготовили все необходимые расчеты по итогам вчерашней встречи.
В данный момент финансовый отдел представляла одна Бренда, которая, на свое несчастье, заявилась в офис в такую рань. Эва взглянула на часы: почти восемь. День сегодня будет долгим. Она набрала номер подруги и передала приказ босса.
– У нас что, всеобщая боевая тревога? – осторожно поинтересовалась Бренда.
– Вроде того. Все необходимые бумаги я занесу через пять минут.
Снабдив босса кофе, Эва поспешила к Бренде. Хотя Эвы не было всего десять минут, Джастин успел вознегодовать по поводу отсутствия секретарши на рабочем месте.
– Где ты пропадаешь, Эва?
– Я… э-э-э… относила бумаги в финансовый отдел. Вы же сами сказали…
– Мне кажется или у нас все-таки для этих целей есть служащий? – проскрипел он, и Эва мгновенно поняла, что курьерскую службу ждут нелегкие времена.
– Да, но…
– Мне также кажется, что эти бездельники получают непозволительно высокую зарплату!
– Мистер Маккой…
– Черт побери, если они не хотят работать, я найму новых сотрудников!
– Мистер Маккой, еще нет и восьми! – воскликнула Эва, из последних сил пытаясь спасти несчастных от неминуемых репрессий.
– Черт! – выругался он, взглянув на часы. Его скулы слегка порозовели, а на щеке дернулся мускул. – Я прошу прощения за то, что накричал на тебя. Совсем упустил из виду, который час.
