Однако в конце концов воспитание взяло свое. Генри пошел по стопам отца в страховой бизнес, а Пол выбрал свой путь — летное училище. Ирония судьбы! Его угораздило вернуться в родные пенаты, чтобы снова стоять рядом, когда Генри будет завязывать очередной брачный узел. Он с интересом наблюдал, как учительница младших классов методично отскребает грязь с серого, как палуба авианосца, пола, и ее маленькие аккуратные ягодицы двигаются в контрритме с плечами. Заметив очередное пятно, она остановилась, вздохнула, уперлась локтями в пол и прижалась лбом к скрещенным запястьям.
Генри упомянул, что его невеста, приехав работать в Хелстон, сняла у него флигель, где и проживает в гордом одиночестве. А может, эта полночная девица вовсе и не его невеста, а просто работница по найму?
Нет. Это невеста Генри. Кто станет мыть пол среди ночи? Интересно, знает ли Генри о ее тайном втором «я»? И знает ли она о фанатичной преданности Генри общепринятым условностям? Черт, да ведь эта преданность, пожалуй, единственная его страсть.
Особа, которую Пол нарисовал в своем воображении, ни за что в жизни не стала бы ползать на карачках среди ночи, отскребая пол на веранде. Разве что преклонила бы колени для молитвы…
Пола с детства влекло все, что таит в себе загадку. Он подошел чуть ближе. Влажная от ночной росы трава заглушала звук шагов. Он был совсем близко от крыльца, когда женщина испустила тяжкий вздох, чуть приподнялась и снова принялась драить пол. Притаившись в тени развесистого дуба, он продолжил наблюдение. Его уже не мучили ни скука, ни беспокойство.
На женщине была незатейливая пижамка, задуманная таким образом, чтобы подавить любой намек на эротику. При ярком свете лампы Пол не взялся бы с точностью определить цвет этого сиротского наряда, однако уже через минуту мог с уверенностью сказать, что брак между этой особью женского пола и Генри Стэнли Робертом Фэрфаксом Третьим в самом ближайшем будущем накроется медным тазом. Или Пол Флинт ничего не смыслит в жизни.
Заинтригованный, он бесшумно подошел вплотную к крыльцу. Не то чтобы он хотел втихомолку подкрасться к ней, ведь его могут неверно понять — какого черта незнакомый мужчина среди ночи ломится к незнакомой женщине? Мало ли что взбредет ей в голову?
Кстати, а как ее зовут? Ведь Генри говорил, а у него из головы вон. Он не без удовольствия наблюдал, как она методично елозит туда-сюда по веранде, и пришел к заключению, что попка у нее очень и очень аппетитная.
Под желтым освещением пижама приобрела цвет пустыни. Что касается волос, тут ничего определенного не скажешь, но назвать ее невзрачной блондинкой, не подойдя ближе, он бы не рискнул. Лицо тоже оставалось для Пола тайной, что лишь подстегивало его любопытство.
И любопытство далеко не праздное. Пол Флинт, бывший житель Корнуолла, бывший летчик и бывший муж — если шесть выброшенных из жизни месяцев обоюдомучительного общения с пышной рыжеволосой юристкой можно считать браком, — а ныне романист, только что мысленным взором увидел опубликованной свою третью тайну. Первая совершенно неожиданно для него самого выдержала три переиздания и добралась до середины списка бестселлеров. Вторая стала хитом, возглавив список бестселлеров, и продержалась на пике больше месяца. И Пол имел все основания полагать, что и третий роман в скором времени повторит путь предыдущих.
После свадьбы Генри и Кэтлин Пол избегал наезжать в родные края, а когда его комиссовали, поселился на другом краю страны в Дирнессе на Оркнейских островах. Но если у него возникала охота к перемене мест, он себе не отказывал. На этот раз его забросило в Корнуолл с очередной малышкой — рыжеволосой разбитной девахой из варьете, которую он подцепил в Лондоне. Однако в первый же день стало очевидно, что с ней вышла промашка. Купив малышке в качестве компенсации перстенек с бриллиантиком и билет в первый класс, Пол отправил ее восвояси, а сам сознательно засел за выпивку — разогнать тоску.
Вот тогда-то он и услышал эту чертову «Люси на небе в алмазах» и позвонил Генри. И вот он здесь, на Попларз-роуд, посреди ночи пялится на странную особу, вернее на ее задницу, и эта картина вызывает в нем калейдоскоп чувств: любопытство, удивление и — что уж совсем неожиданно и крайне неуместно — возбуждение.
А что это у нее на правой лодыжке? Уж не кусок ли веревки?
Не чувствуя постороннего присутствия, Эбби выписывала щеткой аккуратные полукружья и предавалась размышлениям. У нее еще целых тринадцать дней свободы. Она вздохнула и снова оперлась лбом на скрещенные запястья. А через месяц начнутся занятия в школе. У нее будет полный класс третьеклашек, которые знали ее как мисс Морган, а теперь будут называть миссис Фэрфакс. И внезапно эта перемена приобрела масштаб вселенской катастрофы.
За три недели, с тех пор как она согласилась выйти замуж за Генри, у нее появилась эта черта — утрировать каждую мелочь. Что с ней происходит? Эбби всегда считалась самой рассудительной у них в семье. А теперь она обгрызла все ногти, по уши напичкала себя кофеином, а ее мозги то работают в лихорадочном режиме, то спят, отказываясь что-либо воспринимать.
И вообще, как жить дальше?
Каждую ночь Эбби страдала бессонницей. Она часами ворочалась без сна, мучаясь мелкими, но неразрешимыми, с ее точки зрения, проблемами. Что делать с постельным бельем, помеченным собственноручно вышитым вензелем? Платить или не платить арендную плату за следующий месяц? Ведь она проживет здесь только две недели. Нагрянет ли на свадьбу вся ее семья? Если заявятся в полном составе, Генри наверняка хватит удар.
Вот и сегодня, поняв, что ей не уснуть, Эбби решила вымыть пол на веранде. Учитывая поздний час, это было не слишком разумное решение. Но все-таки решение. Что само по себе приятно.
Однако, отскоблив едва ли половину веранды, она была готова забросить свою затею. Колени горели. Руки ныли. И вообще, ну что за дурость — мыть полы посреди ночи? Если об этом узнает Генри, он придет в ужас!
Зато она так наломалась, что теперь точно заснет как убитая. Но ведь не ложиться же в постель такой грязной! А если принять душ, снова расхочется спать. Нет, лучше все-таки домыть веранду. Как говаривала бабушка, начала, так доделай до конца. Никогда не откладывай на завтра… И так далее.
— Может, отложить свадьбу? — подумала она. А то все это надвигается, как поезд в узком туннеле, а ты стоишь и не знаешь, куда деться. Она тяжко вздохнула и одернула себя: не глупи, слабодушная!
Шлепнув в сердцах щеткой об пол, Эбби разбрызгала мыльную пену и с остервенением принялась оттирать доски перед ковриком, где от постоянной ходьбы краска почти совсем стерлась.
