машине, и все в этом вечер складывалось так чудесно, что я не стала отстраняться. Далеко не первая попытка, и он сначала даже не поверил, что не пытаюсь убежать, замер, едва коснувшись моих губ своими. А после, все же верно истолковав мое молчание, моментально перестал сдерживать себя и продемонстрировал всю гамму страсти голодного мужчины. Целовался он отлично – то быстро и глубоко, то медленно и нежно. Губы вскоре начали гореть, но Дмитрий явно не собирался останавливаться. Кроме того, его рука отправилась в путешествие по моему телу – колено, бедро, живот, грудь. Вот тут я испугалась, да и отдышаться было пора. Мы в машине рядом с моим домом и нам давно не по пятнадцать, крайне неподходящие время и место – выдала внутренняя зануда. Уперлась рукой ему в грудь и отстранилась с большим трудом, чуть отдышалась.
– Не надо, – прошептала хрипло и убрала его ладонь от своей груди. – Мне пора.
Он молчал, лишь чуть укоризненно смотрел, тяжело дыша. Но не стал препятствовать. Выскочила из автомобиля, даже не попрощавшись. С тех пор меня преследовала мысль о том, что нам надо серьезно поговорить. Я должна честно признаться ему, что не чувствую ничего и не смогу лечь с ним в постель. Не хочу морочить ему голову, он заслуживает лучшего отношения.
Еще почти через неделю набралась храбрости и сказала ему все. В тот вечер отказалась ехать ужинать. Мы просто гуляли по набережной, он нежно и бережно держал меня за руку. А мне очень не хотелось терять такого друга. Но придется все же сообщить о том, что он друг и только.
Дмитрий выслушал спокойно. Сказала все быстро, без уверток и оправданий. Не знаю, какой реакции я ждала. Не боялась, ведь он проявил себя очень внимательным и терпеливым ухажером.
– Ты поэтому ужинать отказалась? Не стоило. Ты не сказала ничего нового. Разумеется, я все это знаю. Чувствую.
– Правда? – была несколько ошарашена его невозмутимостью.
– Да, – он спокойно кивнул. – Не скажу, что мне безразлично, но я не делаю из этого трагедию. Я ведь не мальчишка уже давно, мне не так важно получить все и сейчас же. Ты мне очень нравишься, и я хочу и дальше встречаться с тобой. Ну а физиология подождет. Пока ты будешь готова.
– А если не буду?
– Люди вступают в отношения не только от бушующих гормонов, но и по велению разума. Тем более люди взрослые и опытные. А ты девочка умная. Уверен, отбросив ненужные угрызения совести передо мной, ты сможешь трезво оценить все преимущества отношений со взрослым состоявшимся мужчиной. А я тем временем продолжу тебе их демонстрировать.
На это сложно было что-то возразить. Я очистила свою совесть. И если его устраивает встречаться со мной в режиме конфетно-букетно периода и дальше, то меня это тем более устраивает.
Правда демонстрация преимуществ началась после того разговора какая-то странная. Дмитрий будто подгадывал свое появление около моего подъезда и за считанные дни перезнакомился со всеми моими домочадцами. Подход нашел к каждому: маму возил на рынок, с папой катался на рыбалку, брату помогал с ремонтом машины. Еще через две недели я уже и понять не могла, это моя семья дружит с моим поклонником, или это я встречаюсь с их другом. Не один семейный праздник больше не обходился без Дмитрия, а я даже не могла пока понять, как к этому отношусь, настолько была шокирована скоростью и натиском этого мужчины. Натиск действительно впечатлял, Дмитрий влился в мою семью на правах практически будущего мужа. Он активно продвигал идею нашего скорого брака и его ожидаемо приняли с распростертыми объятьями. Постепенно из приятного собеседника и хорошего друга он превращался в захватчика моего личного пространства, куда его не планировали приглашать.
Весь этот период нашего странного романа осложнялся еще и частыми попытками как-то сдвинуть наш интим с мертвой точки. Все было в рамках – я все понял и готов ждать и дальше, но неуловимо это сопровождалось и той самой демонстрацией преимуществ. Его знаки внимания становились все интимней, шикарней и дороже. Ужины наши все чаще проходили в ресторанах при отелях за уединенными столиками. Поцелуи Дмитрия все такие же умелые становились более страстными и дикими раз от раза. Однажды я вернулась домой с настоящим засосом на шее. В тот вечер мне с большим трудом удалось остановить его, потому как столик хоть и уединенный, но место все же общественное. Он отстранился, оглядел меня осоловелым взглядом, особенно сосредоточившись на наверняка уже чуть припухших губах и груди, резко вздымающейся под платьем.
– Пойдем в номер, Милена! Умоляю! Не могу больше! Завтра же явлюсь с кольцом к твоим родителям! – он осекся, увидев как страх заставил мои щеки побледнеть.
Я и сама не могла понять, почему так остро среагировала тогда. Мысль о том, что мы сейчас можем оказаться в гостиничном номере, буквально ввергла меня в ужас. Даже ответить ничего не смогла, встала и практически сбежала в дамскую комнату. Возможно дело в том, что второй мужчина, это как первый, только после. А если с первым все закончилось не очень и совсем недавно, то, наверное, логично так реагировать, если влечения нет. В туалете попыталась перестать паниковать, убедила себя в том, что силком Дмитрий меня никуда не потащит. Придется объясниться с ним еще раз. Несмотря на все самоуговоры, руки продолжали трястись и возвращаться за столик совсем не хотелось. В прошлый раз я совсем не боялась его реакции, а теперь – да. Почему, тогда так и не поняла.
Только много позже смогла ответить на этот вопрос. Все дело, вероятно, было в том, что уже некоторое время Дмитрий вел себя естественным образом – все еще вежливо и обходительно, но, уже не скрывая, что собирается добиться своего во чтобы-то ни стало. На тот момент я подпустила его слишком близко, и пути назад не было. Чувствовала это в каждом его слове, в каждом поступке, в каждом поцелуе, но все еще отказывалась признавать. Возможно, тогда еще не поздно было все исправить. Но решимость сказать ему «прощай» в этот вечер сильно спотыкалась о ближайшие выходные в его доме за городом. Вся моя семья была приглашена, и я могла представить, какое давление прочувствую на себе, если сообщу, что рассталась с единственным кандидатом на мою руку. Поэтому кое-как взяв себя в руки, вернулась к столику, нашла силы, чтобы извиниться, сослалась на накопившуюся усталость и попросила отвезти домой. В машине мы почти не разговаривали. И сама хотела некоторой отстраненности, но ясно чувствовала, как за обычным спокойствием Дмитрия, таится гнев.
