— Ну, значит, решено! — радостно объявил Брюс. — Я через знакомых заранее снял квартиру в довольно приличном районе. Конечно, не люкс, но приглашаю к моему шалашу. Разумеется, все расходы несу я. Я буду только рад, если ты согласишься пожить у меня. Ты ведь знаешь — мне везде хорошо, если ты рядом! Четыре года в колледже мы отлично ладили, и я всегда, всю жизнь дорожил твоей дружбой.
— Ого! Что-то ты далеко замахнулся, брат, — аж на всю жизнь!
— Серьезно! — воскликнул Брюс. — Я же не только что это придумал. Я понял это еще в колледже. Помнишь, когда ты отказался от стипендии, чтобы она досталась парню, который столько работал ради этой стипендии. Я часто замечал — ты поступал бескорыстно, и при этом всегда бывал так счастлив, словно тебе вручили первый приз. Я сначала не понимал, почему ты так поступаешь, по потом, когда ты рассказал мне про своего Бога, я все понял. Знаю, знаю, ты станешь отрицать. Потому что не любишь, когда тебя хвалят. Ну, считай, что это любовь, если тебе так спокойнее. Но я знаю, я хорошо понимаю — это не ты сам, это твой Бог живет и действует в тебе. И поверь мне, это очень заметно. И в тот миг, когда я увидел, как сияет твое лицо от радости за другого, я впервые понял, почему Христос захотел стать моим Спасителем.
— Брюс, мне очень приятно это слышать. Лучшей похвалы и придумать невозможно — что ты увидел Его во мне!
— Но ведь это правда! — горячо заверил его друг. — А теперь, старина, позволь мне помочь тебе, чем я только смогу. Тебе предстоит нелегкое время, если ты намерен исполнить волю отца. Помни, что я с тобой, во всем и всегда. Если появится нужда во мне — что угодно, — только скажи. А пока я могу за тебя молиться!
— Отлично, дружище! Я этого не забуду. Я почему-то уверен, что мы не случайно оказались с тобой в одном поезде.
Они помолчали немного, глядя на поля за окном, озаренные уходящим солнцем. Потом Брюс заговорил снова:
— Дан, а что будет с твоей работой? Ты ведь был на хорошем счету?
— Да, — откликнулся тот, — и мне нравится моя работа. Пока не ясно, как все сложится. Я объяснил, что у меня есть неотложное поручение отца и я не знаю, сколько это займет времени. Меня отпустили и просили дать знать, если я задержусь надолго. Вообще они молодцы — согласились, чтобы я оставался там сколько понадобится, и даже дали рекомендательные письма к коллегам в Нью-Йорке. Так что, если придется задержаться, я смогу найти временную работу.
— Очень разумно. А как твоя девушка? Марджери, кажется? Вы еще встречаетесь?
— Нет, мы... нет, — пробормотал Дан.
— О, старина, тысяча извинений! — вздохнул Брюс. — А я-то думал, дело шло к свадьбе.
— Да? — переспросил Дан. — Одно время мне и самому так казалось. А потом начались каникулы, потом отец заболел. Я, естественно, стал почти все время проводить с ним. А она поехала в путешествие, на несколько месяцев, и написала мне, что выходит замуж за парня, которого знала раньше, до меня, и они обручились. Вот такая история!
— Ну, это был не самый тяжкий удар судьбы? Честно говоря, Дан, мне казалось, что она тебе не очень подходит.
— Я тоже думаю, что все к лучшему. Мы во многом с ней не сходились во взглядах. И отец к ней не очень благоволил. В ней была некоторая черствость, даже жесткость. Но она могла еще измениться.
— О нет, такие обычно не меняются! И не надейся! Пока сами не переживут такие же удары судьбы! — воскликнул Брюс с убежденностью, за которой явно стоял личный опыт.
— Похоже, ты знаешь, о чем говоришь! — усмехнулся Дан. — В общем, так все сложилось, и я не сетую на судьбу. А теперь хватит обо мне, давай поговорим о тебе. Ты сам-то нашел свою девушку?
— Да все времени не было. Я не встретил даже такую, чтобы на свидание пригласить. К тому же я ведь не такой красавец, как ты, девушки за мной толпами не бегают.
— И давно ты стал скромником?
— Не знаю, не знаю, — отмахнулся Брюс. — Тебя как-то сразу издалека видно.
— Думаешь, мне это нравится? Терпеть этого не могу! Неприятно выделяться и служить предметом для пересудов. Но если честно, Брюс, я не встречал симпатичнее парня, чем ты, и пора тебе уже расставаться со своими комплексами. И я не хочу, чтобы ты увлекся какой-нибудь вертихвосткой. Для этого ты слишком хорош.
— Ну, если хочешь знать, подобным девчонкам ничего не светит. Мне сперва надо отложить пару сотен, чтобы всерьез начать подумывать о женитьбе. Но когда это время настанет, — если такое вообще случится, — вот тогда придется приложить немало усилий, чтобы найти ту, которая меня устроит. Нынешние девчонки ничего не хотят делать, только пьют да курят и кокетничают со всеми напропалую. Мне не нужна жена, которая ждет от жизни одних удовольствий. Лучше уж состариться в одиночестве.
— Вот именно! — серьезно кивнул Дан. — Я слышал, что бывают девушки с серьезными взглядами на жизнь, с женским инстинктом, но пока мне тоже такие не попадались. Признаться, даже среди женщин постарше я не встречал таких, на ком хотел бы жениться, будь я в их возрасте. Мне совсем не нравится, как они одеваются, как ведут себя. Мне трудно представить, что они могут быть матерями или бабушками маленьких детей. У них на уме только бридж, сигареты, коктейли, вечеринки. Правда, я пока мало кого знаю, да и тех не очень близко. Да, боюсь, женитьба — большая лотерея. Мне хотелось бы узнать девушку получше, прежде чем идти на такой серьезный шаг.
— Знаешь, такие вещи нельзя запланировать, — сухо заметил Брюс. — Если я что-то понимаю — влюбишься, и сам не заметишь как. Так что лучшее средство не упасть в яму — обойти ее. Поэтому я с большим подозрением отношусь к любым заигрываниям. Хотя у нас в колледже были очень славные девушки. Взять, к примеру, Харриет Хенби. Такая интеллектуалка!
— Да ну, она одевалась как старая дева! — поморщился Дан.
— Ну и что, может, у нее не было денег, чтобы одеваться, как остальные. Зато она умная!
— Но ведь можно же умываться хоть изредка, мыть руки и ногти чистить, пусть даже у тебя нет денег. Можно волосы причесывать, чтобы они не свисали на лицо как солома, и потом, одежду тоже хотя бы иногда нужно гладить. Она вечно ходила в одном свитере, он висел на ней хуже тряпки.
— Ну да, допустим. А вот, скажем, Элисон Брюэр. Интересно, что с ней стало?
— Замуж вышла. За того парня, помнишь, Хэрриотта. Такой надутый задавака, вел себя, будто он миллионер и ему принадлежит весь колледж вместе со студентами. Вот таких всегда выбирают симпатичные девушки. Ни грамма здравого смысла.
— Хм! Да, ты прав. А Каролина Остермур? Тоже не лучше. Вышла замуж за Крейтона, представляешь? Он же пьет как сапожник.
— Да, странная штука жизнь. Нет, пока я даже думать об этом не хочу. А что, интересно, стало с Оливией Виллинг?
