– Не думаете же вы, что... – Детский протестующий крик наверху заставил ее прерваться. – О, извините меня... Послушайте, вам лучше подождать минутку в гостиной. – Натали проводила его туда, зная, что комната довольно холодная, – но черта с два она станет разжигать для него огонь в камине! – Устраивайтесь поудобнее, – вежливо предложила она. – Я только успокою Монику и сразу же вернусь.
Натали поспешила наверх, радуясь даже короткой передышке. Нет причин испытывать такое волнение при виде Джека, укорила она себя. В конце концов он всего лишь мужчина. А она замужняя женщина с маленьким ребенком. Но благоразумие не помогало: она не могла взять себя в руки. Это было выше ее сил.
Детская располагалась на втором этаже старинного двухэтажного домика с высокой черепичной крышей. Она прекрасно помнила, с каким энтузиазмом и возбуждением они с Симоном отделывали ее два года назад. Огромный медведеподобный хиппи с рыжими спутанными волосами ниже плеч, в разукрашенной металлическими заклепками кожаной куртке, нахмурившись, стоял в задумчивости, пытаясь решить, какие обои выбрать – с зайчиками или гномами, а рядом с испуганным видом переминалась с ноги на ногу молоденькая продавщица. Тогда они выбрали зайчиков. Вопли Моники немедленно прекратились, и на ее лице расплылась широкая улыбка, как только появилась Натали. Симон так и не увидел, как его дочь превращается в маленького человечка, подумала она с горечью. Девочке было всего шесть недель, когда какой-то идиот вылетел на перекресток и врезался в такой уязвимый мотоцикл и его седока на оживленной дороге с двусторонним движением. «Извините, я его не заметил»!
Она прожила один на один с постоянной болью почти полтора года, прежде чем встретила Антуана. Их чувства нельзя было назвать любовью с первого взгляда, но он был добр, весел и хорошо относился к Монике...
Она дала девочке бутылочку с теплым молоком и немного покачала ее, сидя в кресле. Та быстро уснула, но Натали не спешила укладывать дочь обратно в кроватку. Ее вдруг поразил тот факт, что она совсем не думает об Антуане и его таинственном исчезновении. Все мысли занимал Джек Вендел и то странное воздействие, которое он оказывал на нее.
Она попыталась сосредоточиться и представить себе, что могло произойти с мужем, но перед мысленным взором оживали лишь однообразные семейные трапезы и незатейливые ласковые подтрунивания мужа над Моникой. Оказывается, она не может вспомнить ничего, кроме его пунктуальности и добродушия!
Натали уложила дочку в кроватку, приглушила свет ночника и спустилась вниз в еще большем смятении. Джек стоял спиной к ней и разглядывал корешки книг на полках.
– Я не могу поверить, что Антуан, – решительно начала она еще от дверей, – способен на подобную низость.
Джек, вздрогнув от неожиданности, обернулся к ней.
– И... я просто не знаю, где он может сейчас быть. Он всегда исправно являлся по вечерам домой. Не заходил по пути в бистро, что бы выпить аперитив, не встречался с друзьями. Извините, но мне нечего вам сказать.
Джек рассеянно молчал. Похоже, он наконец-то начал допускать такую возможность. Приблизившись, Натали посмотрела ему в глаза... и ее заворожили золотистые искорки в их глубине. Сердце ее дрогнуло, и она поспешила отвести взгляд, чувствуя, как щеки заливает румянец.
– Ну что же, тогда спокойной ночи, мадам Лемэр.
– Меня зовут Натали, – неловко прошептала она; ей так и не удалось привыкнуть к тому, что ее называют мадам Лемэр, ведь в течение семи лет она была мадам Арну.
Джек протянул ей руку, и она неуверенно вложила в нее свою, надеясь, что он отнесет легкое дрожание пальцев на счет ее тревоги за мужа. Это так и есть, я действительно беспокоюсь за Антуана, напомнила себе Натали.
– Натали... У вас, должно быть, русские корни?
– Нет. Просто моя мать любила поэзию Пушкина. Она досконально изучила его биографию. Меня назвали в честь его жены.
– А-а-а. «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты...» – тихо процитировал он. – На мой вкус, русские излишне сентиментальны.
Она удивленно моргнула. Меньше всего от Джека Вендела можно было ожидать знакомства с лирической поэзией.
– Так они любили в то время, – ответила Натали с неуверенным смешком и высвободила руку, вдруг осознав, что и так позволила ему задержать ее гораздо дольше, чем следовало бы. – Спокойной ночи, мистер Вендел.
– Джек.
– Джек, – уступила она, чувствуя себя немного не в своей тарелке.
Хотя она сама предложила называть ее по имени, это было далеко не одно и то же: Вендел – босс, а она – всего лишь жена одного из служащих. Нельзя сказать, чтобы Натали когда-либо придавала особое значение такого рода условностям, но в данном случае в обращении, друг к другу по имени ей почудилась излишняя... интимность.
– Пожалуйста, в какое бы время суток ни объявился Антуан, заставьте его позвонить мне, – заявил он, протягивая визитную карточку. Жесткие интонации в голосе Джека весьма своевременно напомнили ей об истинной цели его визита.
– Конечно, – сказала Натали, засовывая карточку под телефонный аппарат. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Он вышел, быстро закрыв за собой дверь, но она все же успела разглядеть капот длинного, красиво изогнутого спортивного автомобиля, стоявшего у края тротуара. Можно было бы и раньше догадаться, что Вендел ездит на чем-нибудь вроде «астон мартина», подумала она с грустной усмешкой. О такой машине мечтал Симон, но не мог себе этого позволить. Как не мог и расстаться со своим любимым «харлеем». Это был автомобиль, требующий особого отношения, автомобиль для настоящего ценителя. Может быть, именно поэтому Джек Вендел и выбрал ее...
Натали была крайне озадачена тем, что оказалась не в состоянии контролировать свои реакции в присутствии Джека. Раньше с ней такого не случалось. Конечно же, пока был жив Симон, таких проблем вообще не возникало... И не должно возникать сейчас, напомнила она себе, почувствовав острый укол совести. Она же замужем за Антуаном!
Некоторым извинением, возможно, ей могло служить то, что большинство женщин рано или поздно оказывались в подобном положении. Все это имело мало отношения к богатству Джека, хотя его репутация человека, абсолютно безжалостного в вопросах бизнеса, несомненно, добавляла ему своеобразной мрачной привлекательности. Нет, ее выводило из равновесия нечто скрывавшееся под его лощеной внешностью, некое ощущение грубой мужественности, которой он был наделен от природы и которую невозможно подделать или скрыть.
Она осознала это, как только впервые увидела его в том ночном клубе чуть больше месяца назад. Воспоминания, от которых она изо всех сил пыталась отмахнуться, вновь нахлынули на нее. В ушах зазвучала музыка, перед глазами засверкали, переливаясь, зеркальные шары над переполненной танцевальной площадкой...
