Мирра Блайт - Вопрос времени

— Вся его семья заболела корью!

— О Боже! — Губы Катрин задрожали, сдерживая улыбку. У Чарли было трое детей моложе пяти лет. Бедной Эмме достанется в ближайшие дни.

— Почему, черт возьми, ты улыбаешься?

С усилием Катрин поджала губы.

— Извини, Кен, я просто представила себе Эмму и ее детишек, лежащих в постели, покрытых красными пятнами…

— Черт возьми, Катрин! Ты не слышала меня? Я сказал: вся его семья!

— Вся семья? Ты имеешь в виду, что Чарли — тоже? У Чарли корь? — недоверчиво переспросила Катрин.

— Да, этот дурак ухитрился тоже заболеть. А он должен улетать с тобой через два часа!

— Господи, у меня же нет никого, чтобы заменить его!

Наконец-то Катрин поняла, почему Кен так расстроен, и почувствовала то же самое. Она не могла ехать на остров одна… Необходим был еще человек для интервью с Флейм Кантрелл. Необходим был Чарли, который обладал талантом написания даже самого мимолетного интервью. Кинозвезда ясно дала понять, что эта встреча будет единственной и что каждое слово интервью, каждая фотография должны получить ее одобрение. Это было отражено в контракте. И некому было заменить Чарли.

За исключением, конечно, Рекса Пантера. Катрин вспомнила мимоходом о всех наградах, развешанных по стенам маленькой комнатки международного корреспондента. По словам тех, кто знал его, в своем деле он был гений. Она тут же поспешила выбросить эти мысли из головы.

— Что мы будем делать, Кен? — Она умоляюще взглянула на него. — Мы не можем упустить такой шанс! Мы никогда не получим его снова! Нам надо…

— Нам надо, — Кен в отчаянии закатил свои налитые кровью глаза, — нам надо чудо!

— Чудо! — С порога донесся глубокий насмешливый голос. — Странно, я никогда не думал о себе в таком качестве, но, тем не менее, я должен сказать, что мне нравится…

— Пантер! — Кен привстал с кресла, затем с шумом опустился вновь. — Боже, я не ждал тебя раньше следующего вторника!

— Покончил с делами раньше, чем ожидал, а приятель моего друга подбросил меня на своем личном самолете. — Его глаза остановились на Катрин. — О, Кэти! Любовь моя, мы едем на Лилль де Коквилльс, не так ли?

Катрин сидела в кресле, не в состоянии думать ни о чем, тупо уставившись на него, с трудом приходя в себя после первого шока и ощущая, как ее сердце начало снова биться. Рекс Пантер — загорелый, в прекрасной форме, небрежно прислонился к двери, его руки непринужденно засунуты в карманы куртки, карие глаза светятся от удовольствия. Катрин сообразила, что он только что пришел с улицы; на его черных волосах, слишком длинных, по мнению Катрин, для человека его возраста, еще блестели снежинки. Волосы небрежно вились по воротнику его рубашки, и не раз, когда он проходил мимо ее комнаты, Катрин охватывало желание догнать его, зажать между пальцев вьющиеся блестящие пряди и отрезать их. Что в этом человеке порождало у нее желание изменить его? Почему один его вид вызывал раздражение? Почему на нем всегда эта видавшая виды кожаная куртка, когда, без сомнения, он мог себе позволить что-то лучшее? Как он ухитрился выглядеть таким отдохнувшим и таким чертовски сексуальным, вернувшись после изнурительной поездки в забытую Богом и разбираемую войной страну? Международный корреспондент должен быть изможденным и мрачным; да, именно так! Ведь Рекс возвратился после двух месяцев, проведенных в аду.

Она поджала губы. Его глаза все еще были прикованы к ней, полные сдерживаемого смеха. Он ждал ее ответа.

Отвернувшись от него, она обратилась к Кену.

— Конечно, ты не предложишь Рексу ехать со мной? Триш мне сказала, что встретила его вчера в аэропорту, и он жаловался на усталость.

Ее слова застыли на губах. Черт возьми, он решит, что она сплетничает о нем с Триш!

— Ты права, Кэти, — раздался его мелодичный голос. — Я хотел отдохнуть. — Он посмотрел в окно. — Но, выбирая между отдыхом здесь, в этой метели, и несколькими днями на Карибском море… — Его улыбка ничего не выражала. — Что бы ты предпочла?

— Мой Бог, Катрин! — Расстроенный голос Кена заставил ее обернуться к нему; тот смотрел на нее из-под очков. — Ты сошла с ума? Я думал, что у тебя больше здравого смысла. Дареному коню в зубы не смотрят! — Повернувшись в кресле и вцепившись в его деревянные подлокотники пальцами, он с усилием встал из-за стола. — Во всяком случае, если ты потеряла здравый смысл, то я — нет.

Он обратился к Рексу:

— Спасибо. Я ценю твое предложение, и гонорар это подтвердит. А сейчас — действуйте! Поезжайте в аэропорт, а я все здесь подготовлю. Твой билет будет ждать тебя в аэропорту.

— Кейт, ты приехала на машине?

— Нет.

Как она ненавидела это имя — Кейт! Казалось, что он обращается к ней, как к забавной маленькой школьнице. Она не была Кейт или, Боже упаси, Кэти! Ее имя — Катрин! В нем было достоинство, оно звучало солидно… О, скоро она поставит Рекса Пантера на место! Но не сейчас.

— Чарли собирался приехать на машине, поэтому я добиралась на автобусе.

— Прекрасно, не будет споров, на чьей машине ехать в аэропорт. Поехали, по пути заедем ко мне за моей дорожной сумкой.

Катрин совсем не понравилось, что он начал играть главную роль.

— У нас мало времени, — заговорила она, но, прежде чем закончила, он возразил:

— Я живу в Шаугнесси, в квартале от Саут-Гренвилльской улицы. Это не задержит нас надолго. — Он отступил назад и придержал дверь для Катрин, пока она брала свою камеру и дорожную сумку. — Надеюсь, ты не забыла бикини, — промурлыкал он.

Она проигнорировала это нахальное замечание.

— Удачи вам! — Редактор опять повеселел, разрешив на время все свои проблемы. — Я чувствую, что это будет один из лучших выпусков «Великолепного уик-энда». Если кто-нибудь может заставить Флейм Кантрелл раскрыться, то это ты, Пантер.

— Постараюсь, Кон. Ведь я знаю: что бы я ни сделал, — губы Рекса тронула саркастическая усмешка, — как бы далеко ни зашел, на какие бы жертвы ни решился, чтобы добыть секреты прекрасной леди, — все это пойдет на благо нашей газеты!

Мужской шовинизм! Катрин бросила вызывающий взгляд, проходя мимо Рекса, но почувствовала, как задрожали ее ноздри, когда его запах, запах мужчины, не испорченный никаким лосьоном, настиг ее. Это продолжалось всего несколько мгновений, но вновь воскресило память о его поцелуе. Хотя он не был просто поцелуем, подумала она, упрямо подняв подбородок и двигаясь по коридору, это было взрывом чувств. Ей пришлось бороться не только с его дразнящим мужским запахом и незнакомым ощущением его шершавого подбородка на ее нежной коже. Она должна была защищать себя и от возбуждения, так неожиданно охватившего ее, когда обычный поцелуй стал медленно и неотвратимо переходить во что-то другое, что-то дикое, первобытное, эротическое…