три… Я потеряла счет времени. Это просто невыносимо! Надо что-то делать. Я подошла к двери и начала по ней колотить.
— Софи, что ты делаешь? — послышалось за стеной.
— Откройте! Выпустите меня!
“Ну конечно, сейчас прибегут и сразу выпустят”.
За дверью послышались шаги. Маленькое окошко в двери открылось и в ней показалось лицо Марии. Совсем как в тюрьме.
— Чего тебе?
— Зачем вы нас здесь держите?
— Я же сказала: никаких вопросов.
— А мне плевать!
— О, какая дерзкая, — она ухмыльнулась. — Считаешь себя бунтаркой. Думаешь, тебе море по колено. Посмотрим, какой ты будешь через пару недель. А может и дней, — она рассмеялась.
“Зайди сюда, вот потом и поговорим, сучка”.
— Так зачем вы нас здесь держите? — повторяю свой вопрос.
— Скоро узнаешь, — она захлопнула окошко.
— И много узнала? — хихикала Эми.
— Ой, заткнись, — я возвращаюсь к кровати. — Я не хочу здесь умирать, — тихо шепчу я скорее себе, чем подруге.
— Я тоже, — тихо отвечает она.
В этот момент в соседнюю комнату кто-то заходит.
— На выход, — это была сучка Мария. Через несколько секунд дверь захлопнулась. Сердце начало колотится с бешенной скоростью. Куда увели Эми? Ее убьют? Они придут и за мной? Неровный сердечный ритм передается на все тело, и я уже вся трясусь от страха. Чтобы хоть как-то унять дрожь, закутываюсь одеялом и ложусь на кровать.
Через пол часа щелкает замок двери. Сердце уходит в пятки. Какой бы смелой мне не хотелось быть, я боюсь. Мне всего семнадцать и я не хочу умирать. Я сжимаюсь в матрац, пытаясь слится с ней.
— Вставай, — Мария дернула за край одеяла, — ну же, живее.
— Что вы собираетесь делать? — мой голос предательски дрожит.
— Давай сюда руки.
Я не двигаюсь с места. Мария полезла в карман брюк, достала пистолет и наставила на меня.
— Быстро, — голос ее был раздраженным. В комнату заходит еще одна женщина. Сколько же их тут?
Я протягиваю руки вперед. Женщина надевает на меня наручники, затем завязывает глаза.
“Если они хотели меня убить, то давно бы это сделали”, — пытаюсь я себя хоть как-то успокоить.
Меня ведут за руку и параллельно толкают в спину. В этот раз мы шли не так долго, как вчера. После последнего поворота мы остановились. Меня затолкали в какую-то дверь и развязали глаза. Маленькое помещение было… очередным душем?
— Раздевайся, — сухо приказывает Мария. Она все еще держала пистолет в руках. — Без фокусов.
Какие нахрен фокусы? Я в таком состоянии не могла даже думать и просто делала то, что мне велели.
Вторая женщина сняла с меня наручники. Я разделась и повесила одежду на крючки. Вся эта ситуация меня очень смущала.
— Теперь мойся, — моя “нянька” указала на другой угол, который был закрыт с одной стороны перегородкой. Это был душ и, о боже, там были мыла и шампуни. Здесь не было грязи, плесени и мерзкой слизи, как в прошлом месте, где нас досматривали. Все было чисто и аккуратно. На полках даже были полотенца.
— Долго будешь стоять?
Я скрываюсь за перегородкой и включаю воду. Из крана потекла теплая вода. Черт, как приятно. Я не помню, когда мылась нормально в последний раз. С тех пор, как я покинула дом, это было всего пять раз. Пять раз за два месяца.
— Не стесняйся, мойся хорошо.
— Вы так и будете здесь стоять?
— Нет, мы пойдем попьем чайку, пока ты не закончишь свои дела, — даже не стоит смотреть на нее, чтобы знать выражение ее лица. За такую ухмылку хочется разбить ее лицо об стену.
Нужно просто представить, что здесь никого нет. Меня раньше не видели нагишом. А это, оказывается, очень сильное психологическое давление: стоять голой перед людьми, когда ты этого совсем не хочешь.
Я тщательно помыла волосы и, по просьбе Марии, дважды помыла тело с мылом.
— И еще побрейся. Везде.
— Что?
Я не ослышалась? Что за собрание извращенцев?
— Что слышала, — женщины рассматривали меня со скучающим видом. — Хочешь чтобы это сделала я?
У этой женщины все в порядке с ориентацией? Надеюсь, что да.
Когда я наконец закончила мыться, мне дали два полотенца и попросили высушить волосы. Все это заняло примерно полчаса, если не больше. Получается, Эми тоже была здесь? Если да, то где она сейчас?
— Закончила? — женщина, которая не удосужилась представиться, подошла ко мне и потрогала волосы. — Пойдёт. Давай сюда руки, — она снова надела на меня наручники и завязала глаза. Затем меня накрыли чем то вроде мантии, завязав ее узлы на шее и пристегнув пару пуговиц.
Мы вышли из душа и снова пошли непонятно куда. Через несколько минут меня завели в какую-то комнату. Женщины без церемоний толкали меня из стороны в сторону, посадили на кровать и заставили лечь. Затем одна из них подняла мои руки над головой и зафиксировала их еще одними наручниками на изголовье кровати.
После она стянула с меня плащ и укрыла чем-то очень тонким. Это что, шелк?!
Пока они возились со мной, они игнорировали все мои вопросы. Я же была на грани истерики.
— Не дергайся. Скорее, ты порежешь себе кисти, чем сможешь освободиться.
“Да что ты говоришь?”, — хочу я орать во весь голос, но слова не выходят. От страха в горле встал ком. Я знаю, что мне не выбраться.
— Запомни главное: не разговаривай. С тобой не будут сюсюкаться. Нам нельзя вас трогать, чтобы сохранить для них. А они уже могут делать все, что захотят. Так что молчи, для своего же блага, — с этими словами женщины удаляются из комнаты. Я остаюсь в полной тишине, которая сейчас красноречивее многих слов.
“Тебе ничто не поможет”.
Глава 3
Минут через десять дверь снова открылась. Я замираю, будто смогу слится с кроватью. Будто это как-то мне поможет.
Кто-то зашагал в мою сторону и присел на
