— Я в университете, — сообщила Лори. Парочка первокурсников опять застучала по стеклу. Приоткрыв дверь, она скомандовала: — Исчезните. Этот телефон только для старшекурсников. — И продолжила разговор: — Это не тебе, мама. Ты оставила записку в больнице, чтобы я позвонила. Что случилось?
— Нечто такое, что совершенно вылетело у меня из головы, — сказала ей мать. Лори не удивилась. Ее матери было почти шестьдесят пять, и если ей что еще и удавалось, так это начисто все забывать. — В загородном клубе будет небольшая вечеринка в честь новых членов. В шесть часов коктейли и затем обед.
— Нет проблем, — сказала Лори. — И кого же чествуем?
— О… Я не помню. Кто-то новый в городе… из… Нет, не могу вспомнить. Но уверена, что это важная персона.
— Должно быть, — сказала Лори. — Не волнуйся, дорогая. Я буду дома к половине пятого, и мы сразу рванем в клуб, нацепив лучшие тряпки, чтобы выразить ему или ей наше безмерное уважение.
— Да, рванем. Но не на твоей же машине? — встревожилась ее мать, тут же позабыв обо всех проблемах. — Меня охватывает ужас каждый раз, когда мы в ней едем.
— Дело не в машине, — солгала Лори. — Дело в моем вождении.
— Ну ладно, раз так… — Мать вздохнула и положила трубку.
Лори сделала то же самое и выскочила из будки, не забыв сверток одежды.
— И чтобы больше этого не было, — предупредила она двух первокурсников, ринувшись мимо них к лифту.
— Эй, леди, — окликнул ее один из них, — вы уронили ваш…
Лори обернулась.
— Мой лифчик, — подсказала она с достоинством. — Нельзя играть в футбол, не зная, как что называется.
Парень пониже ростом подбежал к ней и со сбивчивыми извинениями протянул оброненный предмет. Дверь лифта открылась за ее спиной. Сделав шаг назад, Лори вошла в кабину.
— И не верьте тому, что вам говорят старшие, — крикнула она через закрывающуюся дверь.
На занятиях Лори скучала до слез. Проведя два года в любительском театре, она открыла для себя старую истину. Те, кто может, делают. Те, кто не может, учат. Но волшебными словами в нынешнем мире были: «получить диплом», что подразумевало сдачу зачетов. И Лори трудилась в своем винограднике, надеясь, что не все плоды окажутся кислыми. Пока же, вздрагивая от восклицаний лектора, она предавалась мечтам. О докторе Мейсоне, большом надежном докторе Гарри Мейсоне.
Когда девушка задумывается о браке, о ребенке или двух, главная трудность — найти серьезного мужчину, на которого можно положиться. Очень давно Лори заменила в этой задачке приятную внешность на солидную, постоянную работу. А что может быть лучше работы врача? Правда, доктора Мейсона трудно представить в уютной домашней обстановке: он много лет был военным, а это, как известно, профессия, предназначенная для разрушения. Интересно, сколько именно лет он провел в армии?
Она так решительно настроилась выяснить это, что, когда прозвенел звонок, означая конец занятий, еще сидела, вся в мечтах, а ее сокурсницы уже выбирались в холл, болтая о своих докторах мейсонах. Нет, это полная ерунда, ведь не может же быть двадцать шесть Мейсонов, и Лори выбросила все фантазии из головы. Забравшись в свою старенькую машину, она прибыла домой, как и обещала, около половины пятого. Дом находился в пригороде, точнее, почти за городом.
— Ты вовремя, — встретила ее мать. — Побыстрее переодевайся.
— Побыстрее? Выпивка только в шесть!
— Но мы же не хотим опоздать?
Лори покачала головой и усмехнулась. Отец, который не пил ничего, кроме воды, всегда называл ее мать Миссис Ветер-в-Голове, хотя и с глубокой нежностью. Обе дамы Майклсон тосковали по нему, но четыре года после его смерти — долгий срок, и воспоминания давно утратили свою остроту.
У них был громадный дом, в котором находилось больше кладовок и шкафов, чем одежды. Отец старался тщательно осуществлять все платежи за дом, но получилось так, что на день его кончины была внесена лишь половинная плата. Своим жене и дочери мистер Майклсон не оставил ничего, кроме собственной страховки.
Этого было достаточно, чтобы их прокормить, но мать не могла забыть дни, когда она вращалась в высшем обществе и тратила деньги, как если бы унаследовала Ланкастерское герцогство. Так что на образование и одежду Лори средств не было. Золушка, но без доброй феи, она оплачивала большинство счетов, выполняя разнообразные работы, а ее мать платила по закладной за дом из страхового фонда.
Лори никогда не жалела себя. Со школьных лет она рыскала в поисках работы — с частичной занятостью, на летние каникулы, сидела с детьми, а случалось, и подрабатывала моделью в местном магазинчике. Все это вместе со стипендией поддерживало ее все три года в колледже, точнее, три года и четыре месяца, в стремлении получить листок бумаги, удостоверяющий ее образование, или — Прекрасного принца, или и то и другое. Если, конечно, Прекрасные принцы еще водятся на свете.
В ее шкафу висели два платья. Одно, обыкновенное черное, было ей узковато в бедрах. Другое — гладко-коричневое с глубоким вырезом — было, пожалуй, слишком модным, чтобы она чувствовала себя в нем комфортно среди консервативных жителей южного Теннесси. Лори мысленно подкинула монетку. Выпало черное. В него можно было влезть, либо не надевая комбинацию, либо распоров швы. Она осторожно оделась и причесала волосы.
Это было проще. Двадцать взмахов щеткой — и ее кудри превратились в тугие локоны, которые мог растрепать разве что тропический шторм.
— Готова, дорогая? — Мать ждала ее в гостиной с обычным напитком в одной руке и большим конвертом с печатями в другой.
— Да, но у нас еще час. — Лори рухнула в старое мягкое кресло и посмотрела на часы. — Что это за конверт?
— О, ничего важного.
Впервые Лори видела, как ее мать покраснела. Странно, подумала она.
— Что-то из банка, дорогая. Они шлют мне эти штуки каждый месяц.
— Но ты не собираешься ничего покупать?
— Нет. Встань-ка там у окна, — вдруг приказала мать.
Утомленная бешеной дневной деятельностью, Лори медленно поднялась.
— Моя дорогая, ты не можешь ехать в этом платье!
— Могу или не могу, это все, что у меня есть, — сказала Лори.
— Но оно же насквозь просвечивает. По крайней мере, надень что-нибудь вниз.
— Невозможно, мама. Нет места для меня и «чего-нибудь вниз». А другое платье слишком открыто наверху. Так что либо это, либо я остаюсь дома. Ты могла бы пойти и без меня. А я бы отдохнула. — Впервые за долгие годы Лори была на пределе, ей так не хотелось вскакивать и еще куда-то нестись.
Мать поволновалась и сдалась.
— Нет, я не могу без тебя. Начнут болтать. Будем надеяться, что тебе не придется стоять против света, моя любовь. Господи, трудности, трудности. Не знаю, как с ними справиться. Полагаю, мне надо вздремнуть.
