Адам не отводил взгляд. Конни явно оценивала его как мужчину, хотя, возможно, и совершенно бессознательно, и от этого острое желание вдруг закипело в его теле. Впервые за годы их знакомства Конни смотрела на Адама с истинно женским любопытством.
Уголки его рта дразняще приподнялись. Адам догадывался, что наверняка она считает его настоящим бабником и не может понять, что уж такого привлекательного находят в нем женщины. Да, пока Конни рядом, ему не грозит лопнуть от ощущения собственной важности, заключил Адам.
Гнев — неожиданный и непонятный — в один миг охватил Конни, когда она заметила, что Адам с усмешкой наблюдает за ней. Все ее переживания, которые она тщательно прятала в глубине своего существа, рванулись наружу.
У нее серьезные проблемы, а босс хочет затеять игру, подумала Конни. Дальше ехать некуда! Что ж, хоть это и не в ее правилах, она тоже включится в игру — пусть знает, что с ней шутки плохи.
Конни наклонилась через весь стол, так что ее губы оказались в каком-нибудь дюйме от его рта, и она почувствовала на своем лице его теплое дыхание. Но это не заставило ее отступить. Нет, вместо этого Конни решила прекратить разговор Адама с другой женщиной и проворковала:
— Адам, ты что же, хочешь, чтобы я всю ночь прождала тебя?
Она услышала возмущенный возглас Клаудии, которая тут же попрощалась с Кэйгеном. Взгляд Адама, медленно опустившего трубку на рычаг, сулил неминуемую расплату за содеянное. Сердце Конни бешено забилось, но она сумела сохранить спокойствие и даже произнесла с угрозой в голосе:
— Ну и нахал же вы, советник.
Вместо того чтобы рассердиться, Адам выжидающе смотрел на нее.
— Мне нужно поговорить с тобой по важному делу, — почти развязно объяснила Конни, поражаясь тому, как это у нее хватило смелости обращаться к Кэйгену с просьбой таким вызывающим тоном.
Однако теперь, когда битва за его внимание была выиграна, ей вдруг стало не по себе из-за того, что осмелилась обсуждать с боссом свое нежелание вести дело о разводе. Внезапно решив, что и для ее карьеры, и для общего дела лучше всего будет отступить, она молча пошла к двери.
Адам резко встал и, перегородив Конни путь, выхватил из ее рук папку с делом Колдгара.
— И в чем же проблема? — спросил он своим обычным деловым тоном.
— Я не хочу вести это дело, прошу, чтобы ты передал его кому-нибудь другому. Это нужно сделать как можно быстрее.
Брови Адама недоуменно поползли вверх. Конни занимала пока невысокое положение в фирме, и ей никак не следовало отказываться от дела, но сейчас ни один из них даже не заикнулся об этом. Они работали вместе, чувствуя себя профессором и студенткой, оба обладали блестящими способностями и железной волей. На профессиональном уровне им обоим было легко найти взаимопонимание.
— Но почему? — спросил Кэйген и нахмурился, заметив, что она отвела глаза.
Странно, ведь Конни всегда предпочитала прямой путь к цели.
Помолчав мгновение, девушка ответила:
— Думаю, кто-нибудь другой лучше меня сумеет защитить интересы этого человека. — Она едва не подавилась, произнося эти слова, ведь в карьере был смысл ее жизни.
— Почему? — повторил он тоном, не терпящим возражений.
— Я уже встречалась с этим человеком и с первого же взгляда невзлюбила его.
На щеках у Адама заходили желваки.
— Он что, приставал к тебе?
— Нет! — Конни пришла в ужас от такого предположения.
Нет, ей не пришлось отбиваться от Колдгара, но она видела: он не прочь пофлиртовать, — и от этого ее клиент казался Констанс еще более отвратительным.
— Клиенту не обязательно нравиться адвокату. Ты знаешь его жену? Может, ты состоишь в родстве с ним или с его женой? Он вызывает физическое отвращение или ведет себя оскорбительно? — Адам засыпал ее вопросами так же быстро, как обычно делал это в зале заседаний суда, что большинство людей приводило в замешательство. — Или, может, он, напротив, очень понравился тебе?
— Я его не знаю, он мне не нравится, и я не хочу узнать его ближе. Мистер Колдгар довольно красив, вежлив и ведет себя подобающим образом, правда, не желает признавать выдвинутых против него обвинений, — четко объяснила Конни, сделав шаг назад, потому что босс встал слишком близко к ней, все ее тело неожиданно покрылось мурашками.
— Но ты же вела множество подобных дел, — спокойно заметил Адам.
Конни чувствовала себя такой усталой и не захотела спорить. Боссу нужно знать лишь ее позицию, больше ничего.
— С моей точки зрения — а говорю я сейчас как женщина и как адвокат, — этот человек достоин лишь презрения, он абсолютно бесполезен для общества, и его следует кастрировать.
Адам от изумления присвистнул.
— Вот тебе раз! Судья, Большое жюри и исполнительница приговоров в одном лице!
Насмешка была заслуженной, но Адам вовсе не испытал удовольствия, заметив, какой смертельной бледностью покрылось ее лицо.
— Совершенно верно, — согласилась Конни, надеясь на то, что воинственный тон поможет скрыть собственное смятение и босс не поймет, как сильно задела ее история Колдгара. — Разве ты хочешь, чтобы репутация твоей фирмы зависела от моей способности защитить этого подонка?
— Я подумаю об этом, — произнес Адам, снова приближаясь к ней; его стальной взгляд скользил по ее напряженному лицу.
— Подумаешь? — переспросила Конни. — Предварительные слушания в среду. Колдгару необходимо встретиться с новым защитником заранее.
— Никто не будет заниматься этим делом в выходные, — с ужасающим спокойствием заметил Кэйген. — Собранные тобой данные я просмотрю, а потом приму решение.
Конни это было не по душе. Она должна избавиться от дела Колдгара немедленно.
— Ты же сам говорил, что, если у меня возникнут проблемы, я могу поделиться ими с тобой, — напомнила Конни, чувствуя, что ее щеки постепенно вновь розовеют. — Я объяснила тебе, что меня смущает, и была бы признательна, если бы ты ответил мне немедленно.
— А я был бы признателен, если бы ты все-таки рассказала, в чем дело.
Этого Конни хотелось меньше всего.
— Я же сказала, что Колдгар мне сразу очень не понравился, — повторила она, проклиная настойчивость босса.
— И еще тебе не понравилось, как клиент обращается с женой, — добавил Адам.
Он не раз спрашивал себя, насколько Конни сама пострадала от бывшего мужа. Судя по тому, как она разволновалась, ей пришлось пережить немало.
— Его отношение к жене было отвратительным, — сообщила Конни, не вдаваясь в подробности.
— В любом случае всегда есть две стороны, и это особенно касается дел о семейных конфликтах, — строго изрек Кэйген одно из основополагающих положений юриспруденции. — Ты уверена, что тебя с этими людьми не связывают личные отношения?
