— Твои родители ничего от меня не ждут.
— И тем не менее ты принял их сторону!
— Не принимал я ничью сторону, Рози! Я поступил так, как считал нужным.
— Неужели ты не понимаешь, что разрушил мою жизнь? — Она забрала из ванной косметичку и положила на софу.
— Тебе так кажется, Рози. — Стив засунул руки в карманы. Но поверь мне: пройдет совсем немного времени — и ты увидишь…
— Сколько бы времени ни прошло, это ничего не изменит. Ты сделал меня несчастной… Ты и мама!
То, что Стив узнал о Вэйне, оказалось намного хуже того, чего он ожидал. И поэтому очень надеялся, что ему не придется пускать в ход добытую информацию, — до вчерашнего вечера, когда от миссис Марчетти узнал о предстоящей свадьбе. Но пусть Рози думает, что он просто исполнил волю ее матери. Это меньшее из двух зол. Мягко, как только мог, он попытался вразумить Рози:
— Твоя мама заботится о тебе.
— Ее послушать, так для меня разве что принц Альберт достаточно хорош.
— Она тебя любит, глупышка. Вся твоя семья тебя очень любит. И желает тебе самого лучшего.
— Любовь ко мне не дает им права решать, что для меня лучше. Это моя жизнь! Мне двадцать шесть лет, и им давно пора оставить меня в покое. Я сама отвечаю за свои поступки, — если уж упаду лицом в грязь, так это мое дело и мое лицо!
И к тому же на редкость хорошенькое… Но он не скажет ей об этом. Как, какими словами ободрить ее хоть немного?
— Они гордятся тобой, Рози.
— Да-а… скоро лопнут от гордости.
— Взять хотя бы твой книжный магазин. Ты достигла определенных успехов, и они рады за тебя.
— Это не в счет. Не могли же они насильно втянуть меня в семейный бизнес, если мне нет никакого дела до ресторанов! Мое право использовать свою долю кредита по собственному усмотрению, я и открыла этот магазинчик. Это мое личное дело, Стив, а они мне не доверяют. Все очень просто: если веришь человеку — не станешь ему мешать. — Глаза ее наполнились слезами. — Я всегда думала, что из них всех… и вообще… ты один меня поддерживаешь. Только ты единственный не считал, что мне обязательно нужно работать в сети ресторанов с моими братьями.
Это действительно так; долгое время он сам работал с семейством Марчетти и постоянно помнил: еще и на работе видеть Рози — это было бы уже слишком. Вот и поддерживал ее желание основать собственный бизнес по чисто эгоистическим мотивам.
— Слушай, Рози, мне так не хочется тебя еще расстраивать. Но что ни делается, все к лучшему…
— И ты собираешься меня в этом убедить? Каким образом? Ты что, все это время следил за Вэйном?
— Да, с тех самых пор, как ты всерьез начала с ним встречаться.
— Но почему? Очередная мамина идея? — Лицо ее оставалось спокойным, хотя она и была вне себя от гнева.
— Никто не доверял ему, — ушел от ответа Стив. Так лучше; незачем ей знать, что ее мама вовсе не поручала ему следить за Вэйном. Сделал он это по собственной воле и не смог бы объяснить теперь Рози, да и себе самому, зачем ему это надо.
— Не понимаю, Стив.
— Насторожили кое-какие мелочи. Все эти неопределенные упоминания о происхождении, о финансовом положении… То, как стремительно развивались ваши отношения. И потом… очень уж он скользкий, уклончивый, слишком изворотливый. И… чересчур обаятельный.
— И что же ты обнаружил?
— Хочешь увидеть отчеты?
— Просто скажи мне, что ты узнал.
Он вздохнул с облегчением.
— Он живет за счет богатых женщин.
— Я этому не верю.
— Зачем мне врать?
Она как-то потерянно посмотрела на него и только покачала головой.
— Но я совсем не богата. И это доказывает, что ему нужна я, а не мои деньги! Мой магазинчик почти не приносит доходов, а то, что я все-таки получаю, Вэйн сам мне советовал вкладывать в дальнейшее развитие дела. Похоже на человека, который женится из-за денег?
— Похоже на человека, хорошо знающего свою работу. Разве такой промахнется? Ему известно, что у тебя состоятельная семья. Рассчитывал если не на твои, то на их деньги.
— И поэтому мама…
— Мы не ошиблись, предположив, что он сразу возьмет деньги. Твоя мать посчитала так: ты сейчас испытаешь разочарование, но это ничто по сравнению с последствиями твоего замужества.
Рози прижала руку к губам и отвернулась. Стив, замерев, ждал — вот теперь-то и начнется самое страшное… Надо это предотвратить, срочно что-то делать. Например, как можно скорее уехать отсюда, отправить ее домой с первым же самолетом!
— Рози, нам пора ехать.
— Этого не может быть… Это ужасно! Ты сам не знаешь, что ты наделал…
— Знаю. Навсегда избавил тебя от этого мерзавца.
— Но я… я должна была выйти за него замуж, Стив! Мне нужно было это сделать…
Что-то в том, как она произнесла «нужно», заставило его насторожиться.
— Не понимаю, Ро. Что значит «нужно»?
Рози резко повернулась к нему: на ее застывшем в отчаянии и гневе лице не было слез; в глазах — страх и смятение.
— Я беременна, Стив, — ровным, безжизненным голосом проговорила она. — У меня будет ребенок.
Уже в следующее мгновение Рози пожалела о сказанном. Как она решилась ему признаться, как у нее вырвалось?! Оправдания напрашивались сами собой: шок, боль, гнев, смешанные с непреодолимым желанием поколебать всегдашнюю самоуверенность Стива, а кроме всего этого страх, отчаянный страх буквально вытолкнули из нее тайну…
Ведь она все продумала, рассудила: выйдет за Вэйна, чтобы дать своему ребенку отца и законное имя. Создаст семью, изменит к лучшему их отношения. У них бы все получилось! Но желающее ей добра семейство Марчетти и деятельный Стив Шафер бросились ее спасать — в результате она попала из огня да в полымя.
Рози решила никому не говорить раньше времени о своей беременности. Но ждать, что Стив сохранит ее тайну, равносильно надежде на скромность бульварного репортера. Она не сомневается: он сочтет делом чести тут же отчитаться перед ее матерью.
Не следовало ему ничего знать! По крайней мере по двум причинам: во-первых, это известие способно снова уложить маму в больницу с сердечным приступом; во-вторых, сама она не вынесет выражения боли и разочарования на лицах родителей, — подумать только, их единственная дочь, их принцесса так жестоко ошиблась…
— Ты… беременна? — произнес наконец Стив.
— А ты сразу и поверил, дурилка картонная! — попыталась рассмеяться она.
Единственное, что ей сейчас остается, — попробовать обратить все в шутку и всеми правдами и неправдами заставить его уехать. Она чувствовала, что вот-вот не выдержит и разревется — так лучше уж в одиночестве. Последний человек на земле, кого она желает видеть свидетелем ее слабости, — Стив Шафер.
