Она попыталась встать на ноги, раздраженная нелепостью своего положения, но новый приступ головокружения тотчас же опрокинул ее навзничь.
– Сядьте! – Большие руки помогли ей подняться с земли. Потом те же руки со знанием дела ощупали ей каждую ногу, тщательно обследуя каждый сантиметр.
Она попыталась отстранить его.
– Вы думаете, что делаете?
Он одной рукой обхватил ее ногу, чтобы не дать ей толкаться.
– Уйдите, – через силу сказала она.
Он сел на корточки возле нее.
– Уверен, переломов нет. Как с руками? – спросил он грубовато, потом отпустил ее ногу.
Гейл поджала ноги под себя.
– С руками все в порядке, отойдите!
Кто-то рядом засмеялся, остатки ее самолюбия были уничтожены.
– Разрешите мне посмотреть. – Он осторожно, но уверенно взял ее за руку. Его мозолистые пальцы двигались по гладкой коже до того места, где начинались рукава футболки. Потом он осмотрел другую. – Я думаю, обошлось. А как голова?
– Хорошо, – ответила она и потерла лоб. – Только небольшая шишка.
Похоже, она больше пострадала от… нехватки воздуха, когда неслась на большой скорости с горы. Она помнила, как ей не хватало воздуха на быстром спуске.
– Здесь наверху воздух очень разреженный. – Она чувствовала, что нужно дать какое-нибудь объяснение.
– А теперь как спина?
Чувствуя, что краснеет, Гейл встала и стала отряхивать пыль.
– В порядке, спасибо. А что там, на дороге?
Впервые Гейл пристально посмотрела ему в глаза. Карие, почти черные, прищуренные от солнца, они блестели, как сталь. Эти глаза придавали, как это ни было странно, мечтательное выражение его лицу. Густая щеточка усов нависла над верхней губой. Из-под шляпы выбивались короткие черные волосы с проседью над ушами и у висков. Одним словом, он оказался вполне привлекательным. Гейл проглотила слюну. Даром что ковбой.
– Садитесь на лошадь и поезжайте.
«Он и правда сумасшедший, если думает, что я снова сяду на эту клячу. Я буду вести ее всю дорогу». Гейл взяла за поводья Роузи и шагнула вперед.
Его глаза сузились.
– Самое умное, что вы сейчас можете сделать, – это сесть на кобылу и ехать.
Гейл сделала шаг вперед и взглянула ему в лицо:
– И не подумаю!
Его сапоги чуть не наступили на ее теннисные кроссовки.
– Представьте себя на крупе коня весом в тысячу фунтов, и вы быстро измените свое мнение. Сейчас же садитесь на эту лошадь. Я должен соблюдать график.
Гейл очень хотелось послать его подальше со своим графиком, но что-то ее останавливало. Она взглянула на Роузи, потом снова вниз, на подножие горы. Они должны были преодолеть большое расстояние, и еще предстоял довольно-таки крутой спуск. Она медленно повернулась к Биллу Уинчестеру.
– Ладно. Только пусть все дают мне дорогу. Если Роузи начнет снова так спешить, я сразу же отведу ее в кораль.
Она заметила, что ковбой Билл поднес правую руку к подбородку и, чтобы скрыть усмешку, вытер губы. Он откровенно рассматривал ее, и она разозлилась окончательно. Атмосфера накаливалась. Чего ради он издевается над ней?
– Дорогуша, нам не один день потребуется, чтобы снова увидеть кораль.
Спешившись, Шелби взяла Гейл под руку и стала подталкивать ее к Роузи.
– Давай, Гейл. Садись на лошадь, ладно?
Гейл видела, как Шелби перевела взгляд с Билла на Мака и потом снова на нее. Не один день пути до кораля?
Что-то было неладно.
– Шелби, я не хочу садиться на эту клячу.
Гейл заметила, как глазки Шелби приняли странное выражение. Потом подруга наклонилась к ней и зашептала:
– Гейл, это – лошадь. Лучше называй ее лошадью. И пожалуйста, садись, чтобы мы могли вернуться на дорогу.
Гейл попыталась встретиться взглядом с Шелби.
– Помнишь, Шелби? Если мы доберемся в Дюранго сегодня вечером, уж тебе придется выставить угощение.
Шелби будто хотела что-то ответить. Однако это сделал Билл Уинчестер:
– В Дюранго – сегодня вечером? Золотце, вас кто-то неверно информировал.
Дрожь пробежала по спине Гейл. Она не отводила от него изумленного взгляда.
– Повторите… что?
Билл, казалось, был удивлен не меньше.
– Мы прибудем в Дюранго не раньше чем через пять дней.
Но Гейл упорно отказывалась понимать.
– Вы, очевидно, что-то перепутали, мистер Уинчестер. Это двухчасовая прогулка верхом. Час в гору, час с горы. Так сказано в путеводителе в отеле. И через часок с лишним я должна быть в моем номере. Я должна принять ванну, да и вообще… Вы, надеюсь, шутите? – Он по-прежнему не скрывал удивления. Как бы она хотела уничтожить эту глупую, самодовольную усмешку!
Повернувшись к Шелби, он сказал:
– Она ваша подруга, объясните ей.
И ушел.
Гейл уставилась на Шелби. Кто-то из них явно был сумасшедшим.
– Объяснить мне – что?
Шелби закусила губу:
– Хммм… Гейл, есть кое-что, о чем я забыла сказать тебе. Это относительно этой… поездки верхом. На самом деле это не просто поездка верхом. Это вьючная экспедиция. И она займет… ну, больше двух часов. Знаешь, это не так уж страшно.
Было трудно назвать то состояние, в котором находилась Гейл. Меньше всего она нуждалась сейчас в пространных объяснениях.
– На какой срок?
Гейл заметила, что Шелби с трудом проглотила слюну.
– Как он сказал: пять дней… неделю.
– Ох, Шелби, как же так! – Как это она забыла: по милости Шелби Абернати, ее лучшей подруги, Гейл волей-неволей оказывалась участницей еще и не таких историй.
– Неделя?! Шелби, как ты могла! Как же наше начальство! И конференция! Ты о чем-нибудь думаешь? – Гейл выпаливала фразы одну за другой. – Ты мне ответишь. Я уже говорила это раньше, но на этот раз…
Вдруг Мак появился позади Шелби. Он сам был похож на гарцующего жеребца. Гейл обратила внимание на его смеющиеся глаза. Ковбой! Лучшая подруга променяла ее на какого-то ковбоя. Должна же быть высшая справедливость!
Вот это неделя будет: боль в спине, никакой ванны, никого из сослуживцев, да еще имей дело с начальством по имени Билл Уинчестер.
Было пять часов утра, и солнце еще не взошло. Гейл натянула на себя вчерашние джинсы и взятую у кого-то хлопчатобумажную рубашку, рукава которой пришлось закатать выше локтей. Гейл собрала старую, негодную одежду у двух клейменщиков скота Билла и Мака и других туристов. Она упаковала вещи для поездки в Старвейшн-Галч.
Пряди ее давно не мытых волос свисали вдоль лица, щипцов для завивки, конечно, здесь не было, да еще Шелби вытолкала ее из палатки, чтобы она принесла воды.
Шелби не любила начинать день, не умывшись. У нее, видите ли, портилось настроение.
Теперь Гейл таращила глаза на яичницу из двух яиц, которые, она могла поклясться, тоже пялились на нее. Гейл терпеть не могла яйца. Из нее получалась плохая туристка. Гейл поглядела на остальную компанию. Все сидели вокруг походного стола в палатке-столовой, обтянутой москитной сеткой. Привал получился поздно ночью, и распаковали только самые необходимые вещи. На этом месте решено было провести только одну ночь.
