Ознакомительная версия.
Рита не была в том смысле исключением. И даже более того — она не просто всегда улыбалась Косте, как это делали все окружающие, но и начинала излучать при его приближении поистине неземное сияние. Этого обожания она не умела и не хотела скрывать, и, может быть, именно поэтому Забелин относился к ней с особенной отеческой нежностью. Хотя… с некоторых пор у Риты были основания считать, что нежность эта и вовсе даже не отеческая!
Дело в том, что… Об этом еще не знал ни один человек на земле! Дело в том, что ей, Рите, кажется, удалось добиться невозможного — у них с Костей роман! «Фу, какое пошлое слово!» — тут же пронеслось в голове. Не роман, конечно, никакой это не роман, а самая настоящая любовь! Именно настоящая — недаром же так теплеет на душе от одного воспоминания о Косте, и недаром же, в конце концов, она опоздала сегодня на работу! Да их телевизионные кумушки просто попадали бы от зависти на вот этот вытертый коридорный линолеум, если бы узнали, что и сегодняшнюю ночь она провела с Костей! Да-да, с «их» Костей! И это была волшебная ночь, как и все их ночи!
* * *
Все началось самым обычным образом. А именно с того, что несколько дней назад Рита засиделась в редакции дольше обычного (если к ее работе вообще применимо это «дольше обычного», ведь журналисты и репортеры, как известно, могут работать и сутки напролет) и вышла из телецентра, когда последний автобус, издевательски помигав задними огнями, скрылся в ночи. Оставалось еще метро, но до него нужно было дойти… А потом, выйдя на «Текстильщиках», предстояло еще добрых полтора часа добираться до дому, оглядываясь по сторонам и пугаясь редких прохожих, каждый из которых во втором часу ночи вполне мог оказаться самым настоящим бандитом.
— Далеко тебе ехать? — услышала она за спиной. Голос, задавший этот вопрос, хотя и показался Рите знакомым, но все-таки испугал: очень уж неожиданно с ней заговорили. Обернувшись, она рассмеялась от радости и облегчения, увидев в тусклом свете фонаря знакомое улыбчивое лицо с упавшей на лоб светлой челкой — чтобы добиться этого редкого оттенка волос, Костя, она знала, специально раз в три дня посещает парикмахерскую.
— Так далеко ты живешь-то, королева Марго?
— Почему «королева»? — машинально спросила Рита.
— А… Не знаю. Так, пришло в голову почему-то.
Он улыбнулся, приобнял девушку за плечи — и только что заданный вопрос моментально выветрился у Риты из головы. Подняв голову, она смотрела, как в глазах у Кости крохотными звездочками вспыхивают и гаснут отблески фонарей. Картина показалась ей настолько завораживающей, что она забыла все на свете, и Забелину пришлось повторить свой вопрос в третий раз:
— Так куда тебя отвезти-то?
— Ой, а ты на машине?
— Ну да. И более того, сегодня тебе повезло особенно! Я не только на машине. Я еще и в прекрасном настроении.
Как будто у него могло когда-нибудь быть другое настроение!
— Далеко… — вздохнула Рита. — Даже очень далеко. — Она назвала адрес. — Это совсем на другом конце Москвы вообще-то…
— Да уж, дальше, чем я ожидал, — сказал он после раздумья. — Пока я тебя отвезу, пока вернусь, пока машину поставлю — так и ночь пройдет.
— Ну и ладно. Пока. Сама как-нибудь доберусь, — ответила она уныло и не очень уверенно.
— Послушай, Марго! А может, поступим проще? Может, просто поедем ко мне?
— Как это… к тебе? — от неожиданности Рита задала глупый вопрос, но, по счастью, Костя этого не заметил:
— По-моему, мне пришла в голову более чем удачная мысль. А что? Я живу один, в роскошной, но лишенной уюта квартире, имею в холодильнике дорогие, но невкусные полуфабрикаты, делю двуспальную постель, — он выдержал эффектную паузу, — с персидским, но кастрированным котом…
Рита тряхнула головой и захохотала. Смех у нее был очень красивый и к тому же заразительный — Рита знала это про себя. Забелин с удовольствием посмотрел на девушку и засмеялся тоже.
Потом они ехали в его машине, Костя балагурил и продолжал смешить Риту.
— Хочешь сигарету? — спрашивал он, свободной от вождения рукой выстукивая из пачки тонкую палочку с золотым ободком.
— Я не курю.
— Мама не велит?
— И мама, и так… Вредная привычка.
— Это верно! Сигарета помогает скоротать жизнь. Между прочим, это не я придумал. Так говорит мой дед, которому, как-никак, в прошлом сентябре исполнилось девяносто шесть.
— Здорово! — искренне восхитилась Рита.
— Самое замечательное то, что этот мощный старик всю сознательную жизнь курит по три пачки в день! И причем строго марки «Беломор» или «Прима». Так что, если бы каждая выкуренная сигарета действительно сокращала жизнь на десять минут, то мой дед должен был умереть еще в младенчестве!
— А он у тебя женатый? — отсмеявшись, спрашивала Рита.
— Вот уж нет! И не был никогда. Всю жизнь его уговаривали жениться, но дед у меня железный. «Женитьба, — говорит он, — это такое же событие, как и посещение ресторана с друзьями. Ты заказываешь, что тебе нравится, а когда видишь, что заказали другие, тебе начинает казаться, что ты выбрал бы то же самое, что и они».
— Если он не женатый, как же мог стать твоим дедом?
— Ну он из таких родственников, по боковой линии.
— Шутник!
— На том и стоит. Он у меня намерен еще лет пятьдесят землю топтать. И исключительно с целью побить мировой рекорд по долголетию. Какой-то там старик в Сальвадоре сто двадцать три года уже живет. Так моему деду просто нет покоя. Должен я, говорит, этого латиноамериканца похоронить и на его могиле краковяк сплясать. Вот уж действительно — долгожитель это не тот, кто долго живет, а тот, кто долго не умирает!
Вот так, перешучиваясь, они катили и катили по ночной Москве. За окнами автомобиля проносились дома и проспекты, приобретшие в ночи причудливые и во многом таинственные очертания. Куда они все-таки едут — этим вопросом Рита не задавалась. Ей было просто хорошо и уютно.
— Слушай, Марго! А тебя мама не заругает за то, что ты сегодня ночевать не придешь?
— Она не узнает. Она в Твери. Они все в Твери — мама, папа и младший братишка.
— О! Так ты не москвичка?
— Нет, — сказала она, вздохнув. — Я тут комнату снимаю. У одной хорошей женщины. Правда, она сама дома редко бывает, проводницей работает на поездах дальнего следования. Уже второй год снимаю… Сначала, пока в институте училась, в общежитии жила. А как на работу устроилась, захотелось пожить одной и отдельно.
— А чего же одной? Что за интерес для такой красавицы — снимать целую комнату и жить в ней одной?
Как это хорошо, что сейчас ночь и в машине тоже темно! Иначе Костя непременно увидел бы, что она покраснела. А этого допустить было никак нельзя. Считалось, что они, телевизионные работники, предпочитают вести жизнь богемную и в большинстве случаев сексуально разнообразную. И смущаться, как девочка, оттого, что тебе просто намекнули на широкие возможности, которыми она пренебрегает, было просто глупо! Но она смутилась.
Ознакомительная версия.
