Кожа у Паулы была светлая, но не бледная, глаза серые, большие, лоб широкий, нос, правда, далек от классического идеала, ибо был немного длинноват, а рот, на ее взгляд, чересчур большой, зато зубы от природы белые и идеально ровные. Ее наставник утверждал, что истинная красота уникальна потому, что не совсем точно следует идеалу, хотя, по мнению Паулы, у нее этих отклонений было многовато. Многие считали ее привлекательной, даже хорошенькой, но никто, кроме Винченцо, не говорил ей, что она красива.
Вскоре миссис Огилви позвала их с мамой на ланч, после которого миссис Макмайер удалилась в свою комнату, чтобы с головой погрузиться в перипетии очередного детективного романа, Агнес занялась уборкой на кухне, а Паула снова поднялась в мансарду, чтобы продолжить разбирать дядины вещи. Она решила освободить комод, чтобы использовать под свои рисовальные принадлежности, и стала вынимать рубашки из верхнего ящика, одновременно стараясь представить, как будет выглядеть мансарда, когда будут убраны кровать и ковер, сняты шторы, стены выкрашены в белый цвет, постелен линолеум…
Паула так замечталась, что даже вздрогнула от неожиданности, когда ее пальцы, вынимающие очередную мужскую рубашку, наткнулись на что-то твердое. Она опустила глаза и увидела, что это длинная плоская деревянная шкатулка, покрытая бело-голубой эмалью. Очередной сувенир, привезенный дядей из какого-нибудь плавания. Интересно, есть ли что-нибудь внутри или она пуста?
Заинтригованная Паула щелкнула замочком, крышка отскочила, и ее глазам предстало нечто невообразимое. Солнечный свет, льющийся из окон, упал на этот странный предмет, и он засверкал мириадами маленьких радуг. Это было великолепное бриллиантовое колье – нитка мелких бриллиантов с подвесками из более крупных камней. Паула не слишком разбиралась в драгоценностях и не знала, как называются бриллианты разной огранки, но там были камни различной формы, причем некоторые довольно крупные.
Насколько Паула знала, у дяди Шеймуса не было больших денег. За квартиру и стол он отдавал им из своей пенсии, которую платила ему его компания.
– Откуда он это взял? – пробормотала ничего не понимающая Паула. Ведь такое колье должно стоить целое состояние. Может, у него были значительные сбережения и он все вложил в камни? Но почему не хранил их в банке?
Паула вынула колье из шкатулки и подняла, чтобы полюбоваться на него. Камни засверкали так, что у нее прямо дух захватило. Если колье принадлежало дяде Шеймусу, значит, теперь оно принадлежит им, как ближайшим родственникам? Целую минуту Паула предавалась размышлениям о том, как она едет в Италию, чтобы изучать технику итальянских живописцев, как синьор Кантильо приглашает ее пожить в особняке своих родителей. Кажется, он говорил, что его семья живет в Пизе? А потом они вместе едут во Флоренцию – колыбель Ренессанса…
Внезапно ее сладостные грезы были прерваны отчетливым воспоминанием. Перед глазами у нее совершенно явственно встал газетный заголовок четырех– или пятилетней давности. Он гласил:
У леди Вероники Беллинджер украдено бриллиантовое колье стоимостью сто двадцать пять тысяч фунтов.
А ниже, под заголовком, фотография вот этого самого колье, которое Паула сейчас держала в руках. Тогда в связи с пропажей было много шуму.
О нет, только не это. У Паулы внутри все похолодело. Насколько она помнила, колье так и не было найдено. Неужели?.. Нет, этого просто не может быть! Дядя не мог его украсть! Он не был вором!
Сама не своя от ужаса, Паула бросилась вниз, в комнату матери.
Долорес сидела в мягком кресле с неизменным детективом в руках и, когда Паула буквально влетела к ней, подняла глаза и недоуменно воззрилась на дочь.
– Что случилось, дорогая? Почему ты так запыхалась?
Ни слова не говоря, Паула протянула руку и положила колье на журнальный столик рядом с креслом.
– Что это, Паула? – Она уставилась на сверкающие камни. – Это… бриллианты?
– Разумеется, бриллианты. Это, если мне не изменяет память, то самое колье, которое было украдено у леди Вероники Беллинджер несколько лет назад. Ты помнишь ту историю?
– Разумеется, помню. Ты же знаешь мою любовь ко всякого рода детективам. Полиция буквально сбилась с ног, разыскивая пропавшее колье, но не нашла никаких концов. Через некоторое время дело было приостановлено, но, как я понимаю, оно до сих пор не закрыто. Где ты его нашла?
– Оно лежало в эмалированной шкатулке в дядином комоде среди его рубашек. Что нам теперь с ним делать?
– Ты… ты уверена, что это то самое колье? – спросила побледневшая миссис Макмайер. – Впрочем, можешь не отвечать, я и сама вижу, что это оно. Я видела его однажды на леди Веронике во время ежегодного благотворительного бала в Каннингхем-Хилл.
– О господи, мама, неужели дядя украл его? Что нам теперь делать? – схватилась за голову Паула.
– Не пори чушь! – отрезала Долорес. – Шеймус был порядочным человеком, джентльменом, он не мог ничего украсть, тем более это! – Миссис Макмайер покосилась на лежавшее на столике колье с такой опаской, словно это была какая-нибудь ядовитая рептилия.
– Тогда как ты объяснишь тот факт, что оно лежало в его комоде? – кипятилась Паула.
– Пока не знаю, но, думаю, нам с тобой придется провести небольшое расследование, – решительно заявила миссис Макмайер, поднимаясь с кресла. – И начнем мы с того, что сейчас как следует осмотрим все оставшиеся вещи Шеймуса. Может, найдется какая-нибудь зацепка или подсказка. – И она бодрым шагом направилась к двери.
Сказать, что Паула была потрясена, значит, ничего не сказать. Из вялой, апатичной, болезненной стареющей женщины ее мать прямо у нее на глазах превратилась в бодрую и энергичную даму. На вечно бледных щеках неожиданно вспыхнул румянец, глаза засияли, в голосе и жестах почувствовалась решительность, которой никогда раньше Паула не замечала, во всяком случае в последние несколько лет. Неужели перспектива превратиться в детектива и расследовать собственное дело, а не следить за развитием сюжета в романе так повлияла на нее? Похоже, подумала Паула, мама вообразила себя Шерлоком Холмсом, Эркюлем Пуаро, мисс Марпл и комиссаром Мэгре вместе взятыми.
Изумленно качая головой, она отправилась вслед за ней в мансарду, и они вместе самым тщательным образом пересмотрели все дядины вещи, но не нашли больше ни драгоценностей, – к счастью! – ни каких-либо писем, в которых бы содержался какой-то намек или зацепка, – словом, ничего. Компьютером, который стоял у них в бывшем папином кабинете, дядя не пользовался, он вообще относился с большим недоверием к новомодным штукам, как он называл современную технику. У него даже мобильного телефона не было.
