взял один и откусил. Хозяйка терпеливо ждала, подперев рукой подбородок, пока он домучает лакомство во рту. Андрей проглотил кусок и заговорил.
– Вариант первый. У меня в офисе есть вакансия художника. Ничего особенного, маркетологи разрабатывают концепцию, художник воплощает. Ты, я думаю, справишься, у тебя и с цветом, и с композицией всегда было превосходно, только дисциплину надо улучшить. Мне работник нужен постоянно, а не когда ему больше нечем заняться.
Ольга покачала головой:
– Нет. Даже если допустить, что я смогу работать на тебя и с тобой, мой отец вряд ли сочтет это «нормальной работой». Спасибо, конечно, но… нет. Давай следующий вариант.
– Хорошо. Вариант второй, – тут Андрей улыбнулся и подмигнул. – Ты рисуешь мой портрет, я показываю его своим друзьям, они вдохновляются, а ты только и успеваешь отбиваться от заказов.
Ольга вздохнула и закатила глаза. Послал же бог балбеса в новогоднюю ночь!
– Ты издеваешься?
– И в мыслях не было…
– Я никогда толком не рисовала портреты.
– Может, самое время начать? Сделай набросок прямо сейчас, я готов быть натурщиком.
Ольга опять вздохнула, дотянувшись до подоконника, взяла оттуда блокнот с карандашом и протянула его Андрею.
– Сначала ты.
– Что я?
– Нарисуй мой портрет. Ты же тоже рисовать умеешь. Покажи, каким он должен быть.
Тут настала очередь Андрея вздыхать, но делать нечего, придется пойти на поводу. Он взял в руки карандаш и начал работу. Уже почти пять лет в его руках не было ничего, кроме мыши от компьютера, мастерство, однако, не пропьешь, и несколько минут спустя он протянул Ольге набросок. Женщина кинула беглый взгляд на рисунок и прищурилась с тем же легким презреньем.
– Ах, ты жалкий открыточник… Это какая-то глянцевая кукла, а не Бекетова Ольга. У меня грудь на пару размеров меньше, формы не так выражены, больше нос и глаза другие. Ты не меня нарисовал, а какую-то свою фантазию.
– Уж как смог… – Андрей пожал плечами. – Теперь твоя очередь.
Ольга сделала глоток кофе, но к карандашу не притронулась. Ей казалось, возьми она карандаш сейчас, тот раскалится добела от гнева и прошипит: «Где ты шлялась столько времени, лентяйка?». Андрей, будто кожей ощутив ее состояние, поинтересовался:
– Что-то не так?
Ольга покачала головой.
– Все так, только я не рисовала, кажется, тысячу лет…
– Не верю! Когда ты последний раз была там?
– Последнюю картину я закончила в начале ноября…Потом отчего-то рисовать не хотелось.
– Что ж, даже у алкоголиков бывает период отвращения к спиртному…
– Завидую твоему жизненному опыту, Андрей…
– Дослушай же. Даже если алкоголик закодировался, ему нужно выпить только одну рюмку, чтобы сорваться. А у тебя зависимость посильнее будет, – тут тон мужчины из сочувственно-вкрадчивого превратился в приказной. – Рисуй мой портрет или за своими фантазиями забыла, как рисовать лошадку?
– Нет, не забыла. Уж мерина я всегда изображу.
Ольга решительно взялась за карандаш. Ничего не случилось. Небеса не разверзлись, гневного гласа не слышалось. Карандаш был обычной температуры, легко занял свое привычное положение в руке и покорно побежал по бумаге. Портрет набросался довольно быстро, и Ольга, мысленно празднуя победу в этом поединке, она-то нарисовала все реалистично, протянула свое творение Андрею. Мужчина скорчил рожу.
– Разве это я? Какой-то я тут инфантильный! Измученный жизнью клерк! Изобрази меня в образе Юлия Цезаря, что ли…
– Может, не стоит?
– Стоит! Вот это, – тут Андрей фамильярно ткнул пальцем в набросок, – не будет продаваться.
Ольга вздохнула и покачала головой.
– Все бы ничего, только, кажется, лучше быть проституткой. Там тоже клиентов ублажаешь, но до такой степени не прогибаешься.
Андрей улыбнулся:
– На этой оптимистичной ноте мы плавно переходим к третьему способу. Тебе нужно найти богатого любовника. Папика какого-нибудь…
Ольга ухмыльнулась.
– Ты точно издеваться пришел. С моим подходом к любовникам мне не папик нужен, а меценат. Для «спутницы успешного бизнесмена» я стара, как-никак тридцатник на носу, к тому же непонятно, как к папику отнесется мой папа, и не огребу ли я за то, что позорю серьезного человека.
– Это да… Но должна же ты на что-то жить…
– Сейчас получишь по башке, шутник хренов.
– Не надо, пожалуйста. Я еще способ придумал…
– Говори, – Ольга строго смотрела на собеседника, но уголки губ выдавали ее, еще чуть-чуть – и она рассмеется.
Андрей шутливо прикрыл голову руками.
– Может, среди твоих работ поискать менее размалеванные и попробовать отстирать, а если сработает, холст продать?
Ольга тяжело опустилась на стул и, закрыв глаза ладонью, покачала головой.
– Картины в углу, выбирай. Стираешь тоже ты.
Андрей, все еще улыбаясь, подошел к холстам и, достав сразу несколько, принялся осматривать их. Веселье как рукой сняло. Картины были, в общем-то, в духе Бекетовой Ольги, немного зловещи, будто иллюстрации к фильмам ужасов, но они были великолепны. От институтской недосказанности не осталось и следа, появилась законченность и цельность, стал читаем контекст. Да что говорить, тут чувствовалась рука мастера. Андрей торопливо пробежался по всей коллекции и, еще под впечатлением, посмотрел на Ольгу. Она не уловила изменения в настроении своего гостя.
– Ну, выбрал, что будешь отстирывать?
Андрей, стараясь сохранить статус-кво, игриво ответил:
– Не смог, там все так изукрашено, – и уже без тени лукавства добавил: – Оля, они все хороши. Я и не думал никогда, что ты способна на такое.
Ольга и бровью не повела:
– Я знаю.
– В таком случае что происходит? Думаю, нетрудно будет найти галерею, которая возьмется за продажу.
– Ничего не происходит. Они просто опустошили меня. Меня нет, я вся там, – тут Ольга вздохнула и прикрыла глаза, – и жутко боюсь, что больше так не получится. Чего ради брать высоту, которую не удержишь.
– Понятно, – Андрей вернулся на место за столом. – Сделаешь еще кофе?
– А ты разве не опоздаешь на свою мегавечеринку?
– Не хочу туда. Останусь здесь, с тобой. Есть что-нибудь выпить?
– Есть, но…
– Ты ждешь кого-то?
– Нет.
– Тогда я останусь. Ты же поделишься со мной тем, что в духовке?
– Да… Пустил зайчик лисичку переночевать, а она его из дома-то и выгнала.
– Прекрати, я не уйду. Лучше сделай еще кофе, а то до полуночи меньше часа осталось.
Ольга повиновалась. В сложившейся ситуации такой вариант развития событий она сочла оптимальным.
