Я взглянула на часы. Час дня. Саша так и не научилась вести себя как модель, хотя и отработала в этой области девять лет и, можно сказать, вошла в каждый дом, так как рекламировала овсянку. Сейчас она отошла от дел и стоит на перепутье. Но первое слово, которое придет вам в голову при взгляде на нее, — «модель» (потом вы можете подумать «самовлюбленная корова», вообще-то Саша не такая, но ведь мечтать не вредно, не так ли?).
— Красотки! — выдохнула Саша, падая в наши объятия и оставаясь там целую минуту.
— Как я рада тебя видеть! — улыбнулась я, вдыхая ее свежий аромат.
— А я — вас! — вздохнула она, все еще сохраняя неприступное выражение лица. — Извините, я последнее время мало с вами общалась.
Обычно Саша все время звонит, мы встречаемся, но теперь этого не было, что для нее крайне нехарактерно. Я решила, что ей просто нужно время смириться с мыслью, что она — бывшая модель. Ну, вы понимаете, теперь она может себе позволить иметь заусеницы и маленький животик. Но это не срабатывало, она уже стала красавицей до мозга костей.
— Я столько о вас думала! — Она расчувствовалась, и ее глаза наполнились слезами. — Мы так классно проводили время, правда, ведь?
Последняя фраза была сказана так, будто она уже прощается с нами, находясь на смертном одре.
— Вообще-то мы и сейчас собираемся поехать поразвлечься, — напомнила Зои, оживленно подталкивая ее локтем.
— Ага!
Я широко улыбнулась, надеясь, что она рассмеется в ответ, но Саша лишь выдавила из себя слабое подобие улыбки, означавшее «надеюсь, так и будет». Она никогда не вела богемный образ жизни, и сегодня как никогда проявляла свой покладистый характер.
— Как у тебя дела? — спросила я, чувствуя первые признаки беспокойства. — Как жизнь без контактных линз?
— Отлично. — Она явно почувствовала некоторую неловкость, но быстро взяла себя в руки. — Помнишь наш последний разговор? Я тогда сказала, что жалею, что вообще стала моделью?
Я кивнула. Она доказывала мне свою точку зрения — есть определенный класс людей, они красивы, но не приносят очевидной пользы обществу.
— Ты изменила свое мнение? — спросила я.
— Нет! Просто мне пришло в голову, что если бы я не стала моделью, то мы бы могли и не встретиться.
Томная красавица Саша появилась в нашей гостинице для того, чтобы поучаствовать в фотосессии для журнала «Нью Вумэн». Я бы еще дольше пялилась на нее, но мое внимание отвлек фотограф, который пришел в восторг от интерьера маминой гостиницы.
— Нам нужна именно такая обстановка, где все уже вышло из моды! — обрадовался он, когда я показала ему номер, где стояла кровать с пологом. — Понимаете, в вашем рекламном буклете все смотрится убого, но этот орнамент из колокольчиков и подушки, вышитые крестиком, просто превосходны!
Я сквозь зубы поблагодарила его за комплимент и оставила их в номере. Но через двадцать минут прибежал визажист и стал нервно колотить по звонку на стойке администратора и требовать, чтобы я вызвала врача. Саше стало очень плохо. Я вспомнила, что она выглядела бледной, когда приехала, но бледность — атрибут моделей, так что я не придала этому особого значения. Оказалось, что у нее приступ гастроэнтероколита и она в прямом смысле слова не может отойти от туалета. Даже для того, чтобы отправиться в номера-люкс в «Гранд-отеле», где все они остановились на ночь.
Закончилось все тем, что она осталась у нас на неделю. Ее всю колотило, постоянно рвало, она мучилась от сильных болей и плакала, что больше не может этого выносить. Слезы текли по идеальному личику. Никто из родственников не мог приехать присмотреть за ней, ее семья жила в Монако, так что эту роль взяли на себя я и Зои. Элен возглавила нашу команду сиделок, и уже в следующую среду в номере Саши состоялась вечеринка-девичник со слабоалкогольными напитками. Саша потчевала нас историями о том, с кем ей приходилось сниматься и где. Она снималась, например, с супермоделью Ясмин Ле Бон. А еще была фотосессия в купальниках в Перу. Зои была в восторге.
— У тебя такая интересная жизнь! — постоянно твердила она Саше. — Все тебе потакают, все мечтают с тобой познакомиться, все тебя любят! А еще — море шампанского!
Саша не уставала нам повторять, что все не так весело и здорово, как кажется, но мы ей не верили. Доказательством того, что Сашина жизнь просто сказка, послужила, после Сашиного выздоровления, способность снова есть все подряд и не поправляться, тогда как Зои должна была считать каждую калорию. Не то чтобы Зои завидовала ее быстрому обмену веществ, нет. Да и я не завидовала тому, что Элиот на непродолжительное время потерял от нее голову, когда они познакомились. Любой бы на его месте потерял голову. В принципе все и теряют.
— Может, нам стоит пожалеть Элизу. — Саша выдвинула довольно спорное утверждение, пока мы прятались за телефонными кабинками, чтобы избежать дальнейших столкновений с надоедливыми отпускниками. — Поехать с тремя едва знакомыми девушками к четвертой, с которой никогда не встречалась. Она, наверное, боится быть липшей.
Мы с Зои строго посмотрели на Сашу. Наш взгляд означал «черт побери, ты, на чьей стороне?!».
— Извините, — нерешительно промямлила Саша.
— Эй, вон они! — Зои подала сигнал тревоги.
— О боже! — вздохнула я.
— Спокойствие, только спокойствие, мы знаем, что делать, — заверила меня Зои.
Я почувствовала, как к одной моей руке прикасаются длинные прохладные Сашины пальцы, а вторая сжата Зои так, что ощущала толстые, грубоватые кольца на ее руке. Я верила в их поддержку. Одно из наиболее значимых качеств лучшей подруги — готовность уничтожить твою соперницу. Мои подруги обладали им в полной мере. Когда Элиот впервые решил познакомить меня с Элизой, я упросила их пойти со мной, и они сразу же согласились. Мы заранее прибыли в бар, выбрали стратегически выгодную позицию в глубине и сели плечом к плечу, будто Элиот был заложником, которого вот-вот выведет к нам захватчик. Я страдаю близорукостью, так что на сто процентов полагалась на зрение моих подруг и исчерпывающие злобные характеристики.
— Она какая-то оранжевая, — положила начало Зои, как только они вошли. — Плохо нанесла автозагар, наверное, не встряхнула перед употреблением.
— Во что она одета? — спросила я, сердце бешено билось.
— Вся в черном, — встряла Саша.
— Классика в стиле Одри Хепберн или дешевка? — мне нужны были подробности.
— Дешевка. И черный разного оттенка. Плохо сочетается. Брюки из застиранной джинсовой ткани, знаешь, такой, со слегка зеленоватым оттенком.
Я активно закивала.
