— Просто… Мне жаль, что я расстроил вас. И хочу сказать, я очень благодарен вам за то, как вы пообщались с Джереми. Вот и все.
— Не стоит… — В ее глазах было смущение.
Возможно, такая красивая женщина, как Шеннон О'Рурк, ожидала, что ее пригласят на свидание? Но у Алекса не было намерения связываться с кем-либо, особенно с ней. Его друзья и коллеги, да все, продолжали утверждать, что это всего лишь дело времени и что если был один удачный брак, то будет и второй такой же. Но Алекс не верил этому. Ему повезло только с Ким.
— Сэр, — оператор за стойкой приподнялась со стула и с возмущением позвала его. — Вас ждет слишком много людей.
— Лучше идите. — Шеннон махнула рукой и вышла через двойные стеклянные двери.
Алекс резко выдохнул, наблюдая, как она направляется к машине, плавно покачивая бедрами.
Ким не было уже почти год. Нет причин чувствовать вину за то, что любуешься женскими ножками. Но он ее чувствовал.
Покашливания и ропот недовольства в очереди привлекли его внимание. Он вернулся к стойке и расписался на квитанции. Когда они с Джереми вышли на улицу, Шеннон только выезжала на оживленную улицу. Его сын еле переставлял ноги, грустно наблюдая, как ее спортивная машина, наконец, исчезла в уличном потоке.
— Пойдем, сынок.
— Мне она нравится, пап.
— Я знаю. Я уверен, что ты увидишь ее снова. Шеннон наша соседка.
Джереми очень по-взрослому вздохнул.
— Но ты ее рассердил.
Это была чистая правда, но ведь она, казалось, простила его. Как эта женщина отличается от всех его родных!
После того как родители развелись, Алекс, его брат и сестра стали заложниками в их непрекращающемся противоборстве. Больше они друг друга не видели. Их разбросало по свету — брат был в Арктике и изучал там глобальное потепление, а сестра работала в Японии. И отец, и мать вступали в новые браки, затем разводились, но все это время продолжали ненавидеть друг друга с силой, которая отравляла все вокруг них.
— На тебя-то она не сердится, — сказал Алекс. — Так что все хорошо.
— Но она рассердилась на тебя, пап. — Джереми был по-своему упрям.
Алекс потер затылок. Когда-то он беспокоился, что не сможет любить детей, потому что вырос в такой недружной семье. Но с той минуты, как его новорожденный сын, весь красный и сморщенный, открыл сонные глазки, Алекс превратился в самого любящего отца на свете.
— Я знаю, сынок, но все же тебе не стоит об этом беспокоиться.
Малыш бросил на него сердитый взгляд, который был бы даже комичным, если бы не эти серьезные глаза.
— Давай подарим ей что-нибудь на Рождество? Рождественский подарок? Что можно купить женщине, у которой есть все?
— Мы подарим мисс Шеннон цветок, — пообещал Алекс. — Женщинам можно спокойно дарить цветы. — Это будет выглядеть как извинение за бестактность, которую он допустил в отношении ее брата.
Джереми успокоился, но продолжал посматривать в ту сторону, куда уехала Шеннон. Впервые за этот год мальчик не прижимал мистера Попрыгунчика к своей груди — он держал кролика одной рукой и небрежно им размахивал.
Алекс вздохнул. Надо быть поосторожнее. Если Джереми будет слишком часто видеть эту женщину, ему может прийти в голову мысль о новой маме.
И все же сам он не мог не думать о Шеннон. Она, без сомнения, своевольна и чрезмерно самоуверенна, и вообще разительно отличается от его жены. После смерти Ким Алекс встречал разных женщин, но ни одна из них не была ему интересна. И ни одна не была похожа на Шеннон О'Рурк.
Шеннон влетела в комнату и, швырнув сумку на кресло, зажгла гирлянду на рождественской елке.
Чуть не предложила ему посидеть с ребенком — наверное, с ума сошла!
— Я приходящая няня? Ха!
Но, вспомнив серьезные глаза Джереми, она почувствовала знакомую боль. Шеннон было восемь лет, когда умер отец, и она до сих пор не могла оправиться от этой потери. Мысль о том, что Джереми испытывает те же чувства, терзала ей сердце.
— Какая из меня мать? — пробормотала Шеннон. Она не умеет менять подгузники и не в силах даже подогреть тарелку супа. Хотя при чем здесь подгузники? Джереми уже достаточно большой. Она была уверена, что большинство детей уже в два-три года умеют ходить на горшок. Сколько же лет было ее двойняшкам-племянницам, когда они прекратили использовать подгузники? К своему стыду, Шеннон не имела об этом ни малейшего понятия.
Она опустилась в кресло и набрала номер своей самой младшей сестры.
— Привет, Кэтлин. Когда Эмми и Пегги научились садиться на горшок? — спросила она без предупреждения.
— Шеннон?!
— Да. Так сколько им было лет?
— Ну… еще не было двух.
Что ж, это хорошо. Дети, конечно, развиваются по-разному, но Джереми уже наверняка прошел эту стадию. Впрочем, это не имеет никакого значения. Алекс Маккинзи не заинтересовался ею, так что вряд ли они будут часто видеться.
Ее личная жизнь была сплошной катастрофой. Ей хотелось честных отношений с подходящим человеком, но что, если «подходящий человек» не хотел встречаться с девушкой вроде нее?
— Что случилось, Шеннон?
Она пожала плечами.
— В соседнюю квартиру въехал очень милый маленький мальчик, и я начала думать о подгузниках и всякой чепухе. Это ничего не значит, просто мне стало интересно.
— Ты уверена, что это все?..
— Определенно.
Шеннон попрощалась с сестрой и раздраженно бросила трубку. Это, наверное, ее биологические часы тикают и заставляют задавать дурацкие вопросы. Ей двадцать восемь лет, и она не замужем — и с такой скоростью вряд ли когда-нибудь выйдет, вот часы и звонят. Покачав головой, она поднялась в спальню, чтобы переодеться в спортивные брюки, а затем вошла в соседнюю комнату, где стоял тренажер с беговой дорожкой.
Шагая, Шеннон твердила себе, что у нее замечательная семья, отличная работа, высокий заработок. Если нет любви — это еще не конец света. Конечно, трудно было продолжать верить в это, когда твоя собственная семья ведет себя так, как будто Купидон разбросал кругом свои стрелы. Даже Нейл, ее брат, который раньше был женат чуть ли не на ведьме, положил конец своему ужасному браку, и сейчас у него была Либби. У самого старшего брата, Кейна, была Бет и дочка Робин. У Патрика была Мэдди и их новорожденный сын Джерад. Дилан и его жена Кейт ожидали ребенка. Только самый младший, Коннор, был все еще холостым. Конечно, ее сестры не замужем, хотя Кэтлин уже разведена. Шеннон скривилась при мысли о бывшем муже сестры. Есть вещи и похуже, чем одиночество, — например, иметь лживого мужа, который бросает жену на девятом месяце беременности.
