бы помочь… а в знаки Касия верила всегда.
Она опустилась рядом с мужчиной на колени. Но почему его лицо показалось ей знакомым? Нет-нет, даже очень знакомым. Где-то она определенно видела этого красавца.
Принц Касим? Неужели и правда он? Но… как же такое возможно?
Шесть лет назад Касия видела его на свадьбе Зейна и Кэт. Ходили слухи, что он был незаконнорожденным сыном одной из наложниц старого шейха, которого выгнали из дворца, когда Зейна, его законного наследника, похитив у его матери в Лос-Анджелесе, привезли в Нарабию. Рассказывали, что Касим прошел через всю пустыню, а потом стал вождем племени холади.
После многих лет сражений с армией своего отца он договорился о перемирии с Нарабией только тогда, когда Зейн стал править страной.
До своего отъезда в Кембридж Касия еще несколько раз видела Касима и даже стала немного одержима им. Его искусство обращения с женщинами было таким же легендарным, как и военные навыки и политическая ловкость. Ему действительно с легкостью удавалось входить в доверие к любому, и все об этом прекрасно знали. Касия с жадностью слушала истории, которые просачивались в женские покои дворца после каждого его визита, — о том, каким мужественным выглядит его тело без одежды, какие впечатляющие у него «достоинства» и как он может заставить женщину достичь немыслимых вершин блаженства одним только взглядом. Эти истории, как и все остальные слухи, были изрядно приукрашены, но каждый раз, когда у Касии появлялась возможность оценить издалека его высокую широкоплечую фигуру или его дерзкую улыбку, она воображала, что каждое слово было правдой, и хотела быть следующей, кому бы он подарил эту улыбку… и многое другое.
Что ж поделать, Касия всегда любила романтические истории.
Но как она могла направить на него пистолет? Несмотря на все его порочные привычки, он был принцем — почему она сразу же не подумала о последствиях? К тому же мужчина ее спас, и, возможно, вообще стоило как-то его отблагодарить, а вовсе не проявлять воинственные намерения.
Пока Касия обдумывала эту мысль, мужчина зашевелился. Взгляд темных глаз остановился на ее лице… и этот взгляд вряд ли сулил что-то хорошее.
— Принц Касим, с вами все в порядке? — спросила Касия по-английски и тут же повторила эти слова по-нарабийски.
Мужчина хмыкнул, и она заметила капельки пота у него на лбу. Не таким уж бодрым он был, каким хотел показаться.
— Меня зовут Райф. Только мой брат называет меня принцем Касимом, — ответил он по-нарабийски с легким английским акцентом. При этом усмешка не сходила с его лица. — И я не в порядке, маленькая ведьма. Ты стреляла в меня, неужели забыла?
«Так значит, я в него все-таки попала», — в ужасе подумала Касия.
Но прежде чем успела сказать хоть слово, его глаза снова закрылись, и Касия вновь залюбовалась этим потрясающе красивым мужчиной.
Пытаясь найти рану, она оттянула в сторону край его халата и сразу почувствовала липкую влагу и запах крови. Она тут же выругалась, ничуть не стесняясь в выражениях. Что же делать, ведь только так Касия могла придать себе необходимый заряд сил и энергии.
Теперь она осталась одна в пустыне с истекающим кровью мужчиной, который спас ее от песчаной бури и которого она так… хм, «отблагодарила».
Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой растерянной.
— Ты не мой сын, ты вообще ничей сын. Ты — паразит, крыса. И я очень сожалею о том, что ты вообще появился на свет.
Сердце Райфа колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Лицо его отца надвигалось — жесткий изгиб губ, презрение в черных глазах. Жуткие слова отозвались в душе неимоверной болью… несмотря на то, что Райф слышал подобные признания и откровения уже далеко не в первый раз. Он прекрасно знал вспыльчивость отца, но так и не привык к ней. И совсем не готов был привыкать.
— Я десять лет одевал и кормил тебя. Теперь ты — мужчина. Ответственность, которую я нес, оплачена.
— Нет! — вырвался у него отчаянный крик.
Звук отцовской пощечины прозвучал как выстрел из винтовки, хотя на этот раз боль чувствовалась не в душе… его щека буквально горела.
— Тихо-тихо… Принц Райф, тебе снится плохой сон, — услышал он чей-то тихий голос. Что-то прохладное и мягкое коснулось его лба, но Райф не смог распознать, что именно.
— Не принц… крыса, — прошептал он.
Экзотический аромат — жасмин, специи и сладкий запах женского пота — вдруг окутал его своей приятной негой. Тепло ночи проникало в пах, наполняя кровью член. Он сосредоточился на удовольствии, пытаясь заглушить отчаянную боль в сердце.
Прохладные пальцы коснулись его подбородка, и что-то твердое прижалось к его губам. Тихий голос заговорил снова, но он так отчетливо слышал шум крови в ушах, что не мог разобрать ни единого слова.
Он почувствовал на губах вкус свежей воды, открыл рот и сделал глоток.
— Притормози, а то захлебнешься, — услышал Райф вдруг насмешливый голос.
Он с трудом открыл глаза: казалось, к векам были привязаны камни.
— Кто ты? — прошептал он на своем языке. При этом совершенно невозможно было распознать его истинные эмоции.
Туманное видение было невероятно будоражащим: смесь ангела и искусительницы — раскрасневшаяся кожа, длинные волнистые волосы и глаза янтарного цвета.
— Я хочу тебя. — Неужели он сказал это вслух?
— Я не понимаю тебя, принц Райф. Я не говорю на твоем языке. — Почему она смешала его нарабийский титул с его племенным именем?
Его усталый мозг был не в состоянии справиться с этими лингвистическими причудами. Он хотел прикоснуться к ее коже, чтобы узнать, действительно ли она такая мягкая, как ему кажется, но, когда поднял руку, пронзившая боль заставила его застонать. Что же с ним произошло? Господи, почему же он ничего не помнил…
— Лежи спокойно и спи. До утра еще очень долго, принц Райф. И очень прошу, слушайся меня — это в твоих интересах.
«Принц Райф? Кто это? Для холади я не принц. Я их вождь».
Он стиснул зубы, когда прохладные пальцы искусительницы коснулись его груди.
— Не ангел… — прошептал он, пытаясь удержать сознание, чтобы кошмар не вернулся. — Ведьма. — Затем Райфу показалось, что камни вновь навалились на его веки, и сладкое видение исчезло.
Касия провела влажной тряпкой по его блестящей от пота коже. Вокруг ключицы в свете керосиновых ламп, которые она зажгла с наступлением ночи, мерцала грубая татуировка в виде сплетенных змей — красной и черной. Его щеки на скулах
