— Боже праведный! — Губы Джесса судорожно исказились. — Она же всегда держалась молодцом. Я не могу представить…
— В самом деле? — ровным голосом возразила Лаура. — А, по-моему, причина вашего визита — обнаруженное в газетах персональное обращение к мистеру Фоклейну нотариуса Уайлдмэна. — Она сделала короткую паузу, еще полная желания добить этого самовлюбленного болвана. Подумать только! Вспомнил о своей бабушке! А теперь поздно раскаиваться… переживать. — Разумеется, — бесстрастно продолжала Лаура, — если бы вы поддерживали с миссис Раджебл связь или оставили бы для этого свой пересылочный адрес, вам бы все сообщили. Но коль скоро вы предпочли совершенно испариться из ее жизни… — Она выразительно пожала плечами.
— А, так вы знаете, кто я такой? — Джесс ухватился за последние слова с живостью дикого кота, прижимающего хвост мыши.
Лаура вновь слегка повела плечами, как бы игнорируя заранее все его возможные выходки.
— Я вас вычислила. И очень просто. Вы назвали миссис Раджебл бабушкой, а насколько мне известно, внук у нее всегда был только один.
На этом месте следовало благоразумно остановиться, но негодование, которое росло в ней день ото дня все последние месяцы, пока «Джессико» изводил бедняжку молчанием и неизвестностью, внезапно нашло себе выход.
— Я не помню ни единого дня, когда бы она не вспоминала о вас, рассказывая о ваших привычках и занятиях, о наградах, которые вы завоевали в школе и колледже, о том, как она гордилась вами… — Молодая женщина с трудом обуздала почти истерический порыв.
На сантименты времени не было. Нужно непременно дать прочувствовать этому высокомерному супермену все, что думает о нем и о его бесчеловечном пренебрежении родной бабушкой, с которой она успела так сблизиться.
— Наверное, вы бы не разорились, отправив миссис Раджебл хотя бы одно письмо. На Рождество или ко дню рождения.
— Мотивы моего поведения едва ли должны занимать вас, не так ли? — язвительно поставил ее на место Фоклейн. — Так вот, пожалуйста, примите к сведению: я на перекладных мчался сюда из Портсмута и никаких объявлений, разумеется, не видел. И я вовсе не намерен торчать здесь дальше, дожидаясь очередной порции дождя, — мрачно добавил он.
— Тогда я вам покажу, где ворота, — любезно предложила Лаура. — Если, конечно, вам не полюбилась больше та дорога, по которой вы сюда приехали.
— Проклятье! Я вообще не собираюсь никуда уходить! — загремел он в ярости. — Раз вам известно, что я — Джесс Фоклейн, то можно сообразить, что у меня есть все права здесь находиться!
— А вот повышать на меня голос совершенно ни к чему. — Лаура тряхнула головой, отчего длинная коса, в которую она заплетала свои изумительно светлые волосы, упруго взметнулась в воздух. — Ведь я вам уже ясно сказала, что с благословения опекунов отвечаю за сохранность усадьбы, пока не определится наследник. До этого момента переступить порог дома можно исключительно по моему приглашению. Я понятно выражаюсь?
— О, конечно же, миссис Дэвис. Только без вашего цербера с его рыками, уверяю вас, обеспечить это будет трудновато. — Какое-то время он пристально разглядывал ее с видом человека, оценивающего неожиданного противника. В подобном внимании не было ничего лестного. Какой там враг… Она — просто досадная помеха.
— В Хантерсе огромный дом с обширными угодьями вокруг, и я живу здесь совсем одна, — сухо пояснила Лаура. — Большая часть ценностей миссис Раджебл в банке, но дом полон дорогой мебели, антиквариата. Смею заверить. Рут стережет дом, а не меня.
— Что же вы себя так недооцениваете? — Мимолетная, но многообещающая улыбка, от которой когда-то ее сердце забилось бы, как птица в тесной клетке, не могла померещиться. — По-моему, та материя, из которой сотканы вы, будет подороже китайского фарфора и красного дерева. И я уверен, что бабушка согласилась бы со мной. Так вы говорите, что были ее компаньонкой? — Фоклейн о чем-то задумался. — Ваше лицо мне как будто знакомо…
— Неужели? — Во взгляде Лауры беспокойство растворилось в ответной иронии. — Но через вашу жизнь прошли, без сомнения, сотни блондинок. Вы меня явно с кем-нибудь путаете.
— Может быть, и так. — До неприличия дерзко карие глаза заскользили по ее фланелевой рубашке в том месте, где вздымалась высокая грудь, по изящно перехваченной поясом талии и длинным стройным ногам, которые плотно облегали испачканные в земле джинсы. — Во всяком случае, к сожалению, близко я вас не знал.
— А у вас не такая уж плохая память, как можно было подумать! — Она потерла ладони о бедра — явный признак внутренней скованности и ощутила, что обручальное кольцо все еще при ней. — Думаю, вам нужно устроить встречу с поверенными, которые сейчас выполняют обязанность опекунов. Если под рукой есть ручка и бумага, я дам вам их имена и адреса.
Фоклейн смотрел на нее в упор, не мигая.
— А я думаю, Лаура, что пора, наконец, перестать испытывать судьбу и пригласить блудного Джесса Фоклейна в его фамильный дом. Как бы грешен я ни был, могу вас заверить, что не бросаюсь на женщин без разрешения… Но даже если забыть о нравственных принципах, у меня нет ни малейшего желания быть растерзанным, если эта зверюга что-нибудь вообразит. Да не смотрите же на меня как на Каина! — воскликнул он с чисто южным темпераментом. — Я проделал такой долгий путь домой! А Нелли… ее больше нет и… Вы действительно всерьез верите, что я уберусь сейчас восвояси, поджав хвост, словно бы ничего и не случилось? — Джесс изумленно развел руками. — Не сомневаюсь, что могу рассчитывать минимум на чашку кофе. Хотя бы в память о гостеприимстве почтенной Нелли Раджебл.
Это был удар ниже пояса, поскольку Лаура знала, что, как бы бессовестно внук ни пренебрегал чувствами старухи, Нелли просто сошла бы с ума от радости, появись он в Хантерсе.
Кроме того, молчаливо признала она, надо смотреть фактам в лицо. Задержать сейчас Джесса Фоклейна на пороге завещанных ему владений не было почти никаких шансов. А завтра он помчится в Лондон, предъявит душеприказчику брачное свидетельство — и Хантерс упадет к его ногам как переспелое яблоко. Обо всем этом он прекрасно осведомлен.
Каким бы праведным ни был ее гнев, Лаура ступала на зыбкую почву, затеяв конфликт с законным наследником. Кто дал ей такое право? Молодая женщина неохотно заключила, что без компромисса не обойтись.
— Чудесно, — ледяным тоном произнесла она. — Вы удачно для себя заметили, что миссис Раджебл приняла бы вас, несмотря на то, что «внучек Джессико» заставил ее сердце разрываться от боли. Из почтения к ее памяти я поступлю так же. Рут, домой! — Она легонько шлепнула пса по крупу и залюбовалась, глядя, как тот припустил через кусты и лужайки к стоящему в отдалении дому.
