Эсмеральда выматывала себя, безуспешно пытаясь сдвинуть свои проекты с мертвой точки, но так и не смогла добиться успеха. Все ее идеи считались недостаточно «коммерческими» или приемлемыми для «основной» аудитории. Она устала оттого, что перед носом захлопывали двери из-за ее нежелания идти на компромисс. В качестве главы «Студии Самбрано» она смогла бы воплотить в жизнь свою мечту. Устраивать шоу, которые отражали бы все грани латиноамериканской культуры. Если, конечно, ее не выживет оттуда Кармелина.
— Мама, эта женщина никогда не позволит мне остаться во главе компании, а я не хочу опускаться до ее уровня.
Ивелисс слыла замечательной матерью, нежной и доброй, а когда было нужно, становилась бойцом. Упоминание о старом враге разожгло огонь в ее глазах.
— Кармелина не будет знать, как бороться с тобой, детка. Эта женщина никогда в своей жизни не работала ни дня. Когда ты войдешь туда — умная, компетентная, полная свежих идей, — совет директоров встанет на твою сторону.
Теперь уголек превратился в крошечное пламя в груди Эсмеральды, подпитываемое материнской верой. Как бы то ни было, но у нее есть кое-какой опыт, она научилась не доверять ничему, что когда-либо получала от отца.
— А разве правление уже не выбрало кого-нибудь? Мать отвела глаза в ответ на ее вопрос, и это озадачило девушку.
— Мама!
Эсмеральда вновь просматривала бумагу в поисках того, о чем не говорила мать. Добравшись до самого последнего абзаца, она все поняла. Ее тело вспыхнуло жаром и холодом, просто от прочтения этого имени. Черным по белому обозначался последний аргумент, необходимый ей, чтобы прыгнуть в океан неподходящих решений.
— Он? — коротко спросила она, краем глаза отследив, как вздрогнула мать.
Родриго Альманзар, протеже отца, человек, который в течение многих лет был единственной ниточкой, связывающей ее с Патрисио. Мужчина, которому Эсмеральда отдала сердце и тело. Этот негодяй предал ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Мужчина, одно имя которого по-прежнему было способно заставить ее страдать от тоски и дрожать от ярости. Почему по прошествии стольких лет боль не утихла? Этот высокий, мускулистый высокомерный ублюдок, вероятно, надеялся, что Эсмеральда позволит своей гордости принять решение за нее. Собственно, она бы именно так и поступила, но в этом случае президентом и генеральным директором станет этот сукин сын.
Родриго предал ее, только чтобы продолжать оставаться комнатной собачкой ее отца. Теперь она возьмет то, за что тот продал свою душу. Как раз в тот самый момент, когда он уверен, что наконец-то получил все это.
— Вообще-то ты права. — Эсмеральда почувствовала жар в животе — признак, предшествующий ее опрометчивым поступкам; тетушки и мать смотрели на нее с разной степенью предвкушения. — Я уже много лет твержу о том, что, если бы мне дали шанс сделать собственный ход, я бы без колебаний им воспользовалась. Это не совсем то, на что я надеялась, но завтра у «Самбрано» появится новый президент и исполнительный директор.
Мать с подозрением посмотрела на дочь, вероятно теряясь в догадках о том, что именно изменило ее мнение.
Зато тетя Йокаста восторженно воскликнула:
— Слушай, Ивелисс, чего бы я только не отдала, чтобы увидеть выражение лица Кармелины, когда завтра Эсмеральда войдет в зал заседаний!
Девушка криво улыбнулась тете, мысленно тем не менее устремляясь к другому потрясенному персонажу, чью вытянутую физиономию с нетерпением мечтала увидеть.
Глава 2
Родриго Альманзар смотрел на себя в зеркало. На нем была дорогая дизайнерская одежда, которую он заказал специально для этого дня, потратив пятьдесят тысяч долларов на костюм, в котором возглавит компанию.
Конечно, он бы хотел, чтобы его назначение на пост главы «Студии Самбрано» случилось не в результате смерти Патрисио. Вспышка горя притупила предвкушение, которое он испытывал всю неделю. Лучший друг отца, Патрисио стал для Родриго больше чем наставник, научил всему, что он знал о бизнесе. У Патрисио было много недостатков, но, даже когда он, казалось, был одержим желанием оттолкнуть всех в своей жизни, связь с Родриго оставалась сильной. Даже после того, как это стоило Родриго женщины, которую он любил.
«Верен до безумия», — всегда говорила его мать, и, возможно, когда дело касалось Патрисио, это было правдой. Однажды ночью в свои последние дни, некогда сильный, а теперь истощенный болезнью, Патрисио признался, что Родриго напоминает ему самого себя. Тот отвергал это, но глаза Патрисио светились от любви и гордости. Та же привязанность и гордость удерживали Родриго, даже когда он ненавидел поступки Патрисио. Иногда ему казалось, что пребывание в этой компании уничтожает его душу. Подобный ход мыслей привел его к единственному человеку, о котором он избегал думать в течение нескольких дней.
На самом деле, нескольких недель. С тех пор как управляющий имуществом предпринял последнюю попытку связаться с Эсмеральдой Самбрано-Пенья с целью узнать, собирается ли она выполнять последнюю волю своего отца, возьмет ли на себя управление «Студией Самбрано». Родриго не нарушал правила, даже когда на то были веские причины. Однако после почти годового игнорирования звонков исполнителя решил, что подобного ответа достаточно. Независимо от того, насколько сильно хотел официально стать президентом и генеральным директором, он проявил должную осмотрительность. И сегодня никто не смог бы обвинить его в манипуляциях обстоятельствами.
Черт возьми, он изо всех сил старался, чтобы Эсмеральда получила шанс претендовать на эту должность! Однако после споров с Кармелиной Самбрано в течение целого года Родриго засомневался. У Эсмеральды не хватит темперамента противостоять этой гадюке и своре ее дружков. Вдова Патрисио будет ждать своего часа, когда Эсмеральда потерпит фиаско, чтобы забрать дело всей жизни своего покойного мужа и продать его по частям тому, кто больше заплатит.
Нет, милая, кроткая Эсмеральда не готова к такому бою.
Родриго прочистил горло, оглядывая комнату. Штаб-квартира «Самбрано» располагалась в центре Манхэттена, в здании 1920-х годов в стиле ар-деко. Патрисио скрупулезно восстанавливал оригинальную лепнину, а уж зал заседаний и вовсе стал жемчужиной представительского этажа. Огромное пространство с видом на
