за то, что согласились меня принять…
Внезапно она умолкла и остановилась в дверях, не веря своим глазам. Может, ей чудится? Но мужчина, сидящий за огромным столом, никуда не исчез. Высокий, широкоплечий, прекрасно одетый в черный костюм от Армани и красный галстук — это был Грант, с которым Александра рассталась девять лет назад. Лицо его, такое знакомое, словно закалилось за эти годы и стало более жестким. Треугольный подбородок, аккуратный нос, волосы, коротко подстриженные по бокам и модно уложенные на макушке… и янтарные глаза, острый взгляд которых пронзил Александру холодом.
— Александра Волдсворт, — произнес он, откидываясь на спинку кресла, и низкий бархатный голос его, казалось, окатил ее ласковой волной, несмотря на то что имя было произнесено с холодным презрением.
Александра вдруг заметила свою визитку, лежащую в центре черного стола из орехового дерева, и поняла, почему ее приняли, несмотря на отсутствие договоренностей. Снова посмотрев на мужчину, она с трудом сумела выдержать его снисходительный взгляд. Странно все-таки, что он не попросил Джессику выпроводить посетительницу и не позвонил в полицию. Возможно, хотел лично сообщить о том, что ей вход в сверкающее здание «Пирсон групп» навсегда закрыт.
— Моя фамилия Мосс, — ответила Александра, радуясь тому, что голос ее не дрогнул.
— Вышла замуж за одного из своих богатеньких кавалеров? — ядовито спросил Грант.
— Нет, я взяла девичью фамилию моей матери. Уже несколько лет меня знают под этим именем.
— Насколько я помню, в момент нашей последней встречи ты привечала сыночка какого-то нефтяного магната. Кажется, его назвали в честь автомобиля?
— Ройс, — подтвердила Александра, не вдаваясь в подробности. Какой был смысл объяснять, что отец фактически заставил ее проводить время в его компании, дабы привлечь его родителей в качестве инвесторов в свой фонд?
— Что, не вышло? — продолжал тем временем Грант.
— Нет, — просто ответила она и указала на невероятный вид из окна — пейзаж пронзающих облака небоскребов. — Ты весьма преуспел, Грант. Мои поздравления.
— Мистер Сантос, — поправил он. — Председатель совета директоров, генеральный директор и основатель «Пирсон групп». — Грант взглянул на цветы, принесенные Александрой, и в недоумении приподнял бровь. — А ты носишь фальшивое имя и продаешь цветы. Ну и ну, как все поменялось.
Александра словно приросла к месту, не в силах сдвинуться под грузом стыда. Она заслужила все это, каждое его слово. Грант любил ее, поддерживал, заботился о ней, а она… поддалась отцу, испугавшись его гнева и не отстояв свое право на любовь.
Между тем он продвинулся в своей карьере очень, очень далеко, о чем красноречиво говорил роскошный кабинет: огромные окна до пола открывали вид на Центральный парк и город, за столом выстроились бесчисленные книжные шкафы, на полках которых стояли книги о финансовой грамотности, политике и истории, замысловатые статуэтки, награды и фотографии, на которых Грант был изображен с весьма важными и известными людьми. У окна в окружении кожаных кресел красовался стеклянный кофейный столик. Было немного странно видеть Гранта именно в такой обстановке — Александра и подумать не могла, что однажды увидит его таким. Сейчас он казался совсем другим — каким-то отстраненным и холодным. Но, в конце концов, прошло целых девять лет.
— Прошу прощения, мистер Сантос, — произнесла она, и звук собственного голоса придал ей решимости встретиться с ним взглядом. — Если бы я знала, что вы теперь возглавляете «Пирсон групп», не стала бы вас беспокоить.
Подойдя, Александра поставила на стол цветы.
— Прошу вас, примите этот скромный подарок и мои извинения за отнятое время. Я найду выход сама.
С этими словами она повернулась и направилась к двери — абсолютно так же, как и девять лет назад, чувствуя, как слезы застилают глаза. Только теперь ей не хотелось кинуться к нему в объятия, как тогда. Наоборот, Александра спешила поскорее уйти и больше не попадаться ему на глаза. Ее рука уже готова была повернуть ручку двери, как Грант произнес:
— У вас еще есть две минуты.
Александре пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы вновь повернуться и посмотреть на Гранта.
— Что, простите?
Он указал на цветочную композицию.
— Я сказал мисс Эллиотт, что у меня есть пять минут. У вас еще осталось две минуты, чтобы уговорить меня купить то, с чем вы сюда пришли. — Грант скептически покосился на лофант. — Вероятно, вы хотите вложить деньги в ферму полевых цветов.
Его тон заставил Александру разозлиться. Единственное, что было в ее жизни постоянным, — это цветы. За несколько драгоценных лет, проведенных с дочерью до смерти от рака, Амелия Волдсворт сумела привить Александре любовь к этим цветам, и эта любовь распространялась как на дикорастущие полевые соцветия, так и на составление композиций и букетов, где каждый компонент нес в себе какое-то особое значение. Эта любовь поддерживала Александру в тяжелые моменты, помогла пережить ту неразбериху, что создал отец, подарила шанс начать все сначала, заняться тем, что она всегда ценила, бросив организовывать корпоративные вечеринки по наущению отца.
— Вы наблюдательны, мистер Сантос. Это гигантский лофант, здешний дикорастущий цветок.
— Почему вы решили принести мне полевые цветы?
Александра сделала глубокий вдох, открыла папку, вынула листок с проектом и положила его на стол. Грант провел пальцами по странице, но не стал читать. Вместо этого он снова посмотрел на Александру.
— Вы привлекаете новых клиентов, — произнесла она, стараясь говорить бесстрастно. Отмечая, что и Грант смотрит на нее абсолютно безучастно, по его лицу невозможно было увидеть ни одной эмоции. Когда-то оно было для нее открытой книгой…
— Что привело вас к подобному выводу? — спросил Грант.
— Говорят, что через две недели вы планируете несколько приемов, чтобы впечатлить потенциальных клиентов. — Александра постучала по листку. — Я могу вам помочь в этом.
— Оставим в стороне вопрос о том, кто из персонала посмел распустить язык и поделиться деталями моих личных дел. Как ваш гербарий может помочь мне убедить клиентов, располагающих миллионами, миллиардами долларов, инвестировать в «Пирсон групп»?
— Доказано, что цветочные композиции влияют на
