Просыпаясь, она обнаруживала, что прижимается головой к его плечу или что ее рука лежит у него на груди. Обняв, Дуглас держал ее, когда она плакала. Он всегда был рядом, надежный друг в море страдания.
— Ты держал меня, — сказала она. — Когда я спала, ты держал меня.
— Ты нуждалась в комфорте.
Сара кивнула, радуясь, что вуаль скрывает ее лицо.
— Спасибо, — прошептала она.
— Если уж тебе и следует за что-то благодарить меня, Сара, то не за это.
Она чувствовала, как вспыхнули ее щеки. Он снова подал руку, и, взяв его под локоть, она позволила вывести себя из часовни.
Церемония похорон была сдержанной, подобающей герцогине Херридж.
Отец не присутствовал. И при этом он не послал никакого объяснения своего отсутствия, даже через Саймонса, которого Сара заметила среди собравшихся. Она кивнула ему, он кивнул в ответ, его лицо сморщилось в гримасу, которую она сочла состраданием.
После службы Сара направилась к склепу наблюдать за погребением герцогини Херридж. Поскольку отец не присутствовал на похоронах жены, Сара была единственным представителем семьи. Однако когда пришло время запечатать тяжелую каменную плиту, вперед выступил Дуглас и отдал распоряжение.
Когда священник произнес молитву и оставил склеп, Дуглас проводил Сару в опустевшую часовню.
Когда они вышли из нее, вместо того чтобы повернуть к восточному крылу дома, Дуглас взял Сару за руку и решительно повел в противоположном направлении, туда, где находились личные покои.
— Куда мы идем?
— Ты будешь отдыхать, — непримиримым тоном сказал он.
— Я отдохнула, Дуглас. Я почти неделю отдыхала.
— Тебе не нужно присутствовать на трапезе. Все тебя извинят.
Медленно Сара подняла вуаль, потом сдернула ее, не заботясь о том, что волосы растреплются. Она должна убедить его.
— Этого ждут, — сказала она. — Мама ожидала бы этого, — добавила она мягко.
— Твоя мать хотела бы для тебя лучшего.
— Она хотела бы, чтобы я представляла семью, тем более что отца здесь нет. Чейвенсуорт нуждается в хозяйке, у нас гости.
Они подошли к лестнице. Ею пользовались только члены семьи, она была не столь помпезна, как главная, но больше, чем лестницы для слуг, берущие начало в кухне.
Дуглас остановился у подножия и взглянул ей в лицо:
— Я беспокоюсь за тебя. У тебя руки дрожат.
Она сжала руки в кулаки, чтобы он не мог видеть, дрожат они или нет.
— Я должна сделать это, Дуглас. Ты позаботился обо всем остальном, но я должна сделать это. — Она заставила себя улыбнуться. — Кроме того, булочек, которые ты нашел, оказалось мало.
— Ты хочешь есть?
Как странно, что он от этого счастлив.
Прежде чем она успела ответить, его взгляд сосредоточился позади нее. Он шагнул вперед и заслонил бы ее, если бы она не узнала стоявшего в тени человека. Она положила ладонь на руку Дугласа.
— Извините, что потревожил вас, леди Сара, — сказал Саймонс.
— Что вы хотите, Саймонс? — спросил Дуглас.
Она взглянула на Дугласа и покачала головой. Не нужно ее так опекать.
— Саймонс, в чем дело? — повернулась она к дворецкому отца.
— Ваш отец…
— …не присутствовал на похоронах моей матери, — категорично сказала она.
Саймонс смотрел в пол.
— Да, леди Сара, он не был. — Глубоко вздохнув, Саймонс продолжал: — Леди Сара, ваш отец послал меня за драгоценностями вашей матери.
— Отец послал вас за драгоценностями моей матери, — очень спокойно повторила она.
Дуглас придвинулся поддержать ее, он стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела.
— Да, — подтвердил Саймонс. К его чести, ему было крайне неловко.
— Что ж, пожалуйста. — Она начала подниматься по лестнице. На полпути она оглянулась на Саймонса: — Я не буду ждать вас, Саймонс. Если хотите забрать драгоценности моей матери, то идите и берите.
Саймонс медленно двинулся по лестнице, следом за ним шел Дуглас. Сара шла по коридору к покоям герцогини и, не дожидаясь мужчин, открыла дверь и вошла. Она не была здесь со смерти матери, и на нее тут же обрушились воспоминания о счастливых временах.
Усилием воли она отодвинула воспоминания. Сейчас у нее нет времени горевать. Она пошла к большому шкафу, где мать хранила шкатулку с драгоценностями, открыла дверцу и вытащила маленькую деревянную коробку. Шкатулка со скругленной крышкой и декоративными металлическими накладками никогда не запиралась. В Чейвенсуорте не было причин бояться воровства, если не считать самого герцога.
Открыв крышку, Сара была готова к тому, что нахлынут воспоминания. Она вытащила кусок пергамента, медленно развернула и показала содержимое Саймонсу. Внутри лежал венок из маргариток, теперь высохших и побуревших. Мать однажды сказала ей, что считает это самым дорогим своим украшением.
— Я сделала это для мамы, когда мне было шесть, — сказала она. — Это не представляет никакой ценности для моего отца, и я оставлю это себе.
Саймонс только кивнул. Она сунула пергаментный пакет в карман платья и вручила открытую шкатулку Саймонсу.
— Вот, — сказала она. — Забирайте. Он не мог подождать, пока мать похоронят?
Судя по виду, Саймонс хотел что-то сказать, но только покачал головой. Что он мог сказать? Он был предан герцогу Херриджу, а не ей и, к сожалению, не ее матери.
Он поклонился ниже необходимого.
— Леди Сара, — пробормотал он.
— Не нужно смотреть на него так, будто ты вот-вот его изобьешь, Дуглас, — сказала она после того, как Саймонс ушел. — Он не виноват. Он просто выполняет приказ моего отца.
Дуглас, молча стоявший у двери, подошел ближе:
— Ты уверена, что не хочешь отдохнуть, Сара?
Ее пальцы поглаживали маленький пергаментный пакет в кармане.
— Возможно, — сказала она. Ей не хотелось признавать собственную слабость, но, возможно, любить кого-то и испытывать чувство тяжелой утраты — это не поражение.
— Не нужно провожать меня, — сказала она. — Кто-то из нас должен быть с гостями.
Он на миг заколебался.
— Пожалуйста, Дуглас.
Он наконец кивнул. Они расстались в коридоре, он удивил ее тем, что, наклонившись, поцеловал в щеку у виска и сказал:
— Обещай мне, что отдохнешь.
Сара закрыла глаза.
— Хорошо, — кивнула она.
Коснувшись щекой ее щеки, Дуглас ушел.
Она медленно пошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Вытащив из кармана засохшие цветы, она положила их в секретер.
Только потом Сара вызвала служанку.
— Не беспокойте Флори, вы можете точно так же сделать ее работу. Расшнуруйте меня, пожалуйста, и снимите кринолин.
