— Поела? — Элизабет уставилась на него так, будто он обратился к ней на иностранном языке, а не на вполне приличном английском.
— Поела. — Он повторил это слово с терпением, которое показалось ей почти оскорбительным. — Ну знаешь, с помощью ножа, вилки и ложки, которые ты держишь в руках, поднося пищу ко рту…
— Спасибо, я знаю, как едят. — Она мрачно посмотрела на него и тут же отступила назад, когда он ответил ей таким же взглядом.
— Тогда могла бы просто сказать: «да» или «нет». Ты боязлива, как котенок. Что ты думаешь, я собираюсь делать? Наброситься на тебя и взять прямо здесь и сейчас, на полу?
— Не будьте…
— Не смей использовать это слово опять! — перебил он раздраженно. — Меня никогда в жизни не называли смешным, пока я не встретил тебя. Но ты и вправду заставляешь меня чувствовать себя смешным! — проговорил он с яростью. — Смешным, потому что взял на себя труд прийти сюда, потому что беспокоюсь о том, как ты живешь, потому что хотел видеть тебя. Я ни секунды не надеялся, что буду принят с распростертыми объятиями, но рассчитывал хотя бы на учтивость…
— Я была учтивой! — Отповедь Филиппа настолько задела ее, что она позволила себе резкость, о которой сразу же пожалела.
— Ах, благодарю вас, большое спасибо, — проговорил он с сарказмом. — Тот факт, что ты ходячее каменное изваяние, должен помочь мне чувствовать себя хорошо?
— Не помню, чтобы я собиралась заставить вас хорошо себя чувствовать, — сказала она холодно, тогда как ее сердце колотилось с такой силой, что он, должно быть, слышал его удары. Для этого существует Мирей, подумала она с горечью.
— Не помнишь? — Внезапно она почувствовала угрозу — в каждой линии его большого тела проступало скрытое напряжение, а темные глаза загорелись мрачным огнем. — Ну, возможно, это моя задача — заставить нас обоих чувствовать себя хорошо. Как ты смотришь на небольшой сеанс любовной терапии?
Элизабет открыла было рот, чтобы выпалить ответ, но в тот же момент он шагнул к ней и запечатал ее уста поцелуем, в котором были и ярость и отчаяние. Она пыталась освободиться, но Филипп словно не замечал ее сопротивления, непрерывно усиливая свой натиск и не давая ее губам выскользнуть из-под его рта. А затем это произошло вновь: мягкое, но неодолимое подчинение ее воли и тела его желанию.
Она полностью потеряла контроль над собой. Ее глаза были закрыты, лицо выражало состояние транса, а тело красноречиво демонстрировало свои желания. Она хотела этого — хотела отдаться ему полностью, готовая на самые интимные ласки.
— На сегодня достаточно. — Элизабет не могла поверить, что он опять отстранил ее от себя! Опять! Когда ее глаза изумленно остановились на его, словно высеченном из камня лице, она была абсолютно неспособна говорить, а унижение и стыд, испытанные ею, были таковы, что она совершенно не заметила, как дрожали его руки, когда он торопливо приводил в порядок ее одежду. — Теперь мы выпьем по бокалу вина и решим, в какой ресторан мне тебя повести. Не так ли?
— Нет. — Молодая женщина недоверчиво посмотрела на него. Неужели он действительно думал, что она пойдет с ним? После того, как он себя вел с ней? После того, как он отверг ее во второй раз? Тем более еще и Мирей маячила где-то на заднем плане, словно женщина-вамп, жаждущая крови… — Я не пошла бы с вами, будь вы даже единственным мужчиной на Земле, — бросила она запальчиво.
— Немного резко, но я понял твой намек. — Он улыбнулся, видимо, ничуть не обидевшись. — В таком случае, мы посидим здесь. Я сделаю заказ по телефону.
— Я не собираюсь проводить вечер с вами…
— А что ты делаешь сейчас, моя милая маленькая английская сосулька? — произнес он вкрадчиво. — И нет нужды быть такой сердитой из-за того, что мои чувства нашли в тебе столь красноречивый отклик. Наслаждаться радостями любви — не преступление, уверяю тебя. И однажды, когда я буду знать, что именно меня ты видишь перед собой, именно мой голос слышишь, я не остановлюсь. Ты понимаешь?
Нет, она не понимала и смотрела на него беспомощно. Было ясно, что он не намерен уходить, и Элизабет уже была готова вызвать охранника, чтобы выдворить нежеланного гостя, но пребывала в нерешительности, не зная, что может случиться из этой затеи. Филипп де Сернэ не относился к числу тех людей, которых можно заставить сделать что-то против их воли.
— Вы наглец, — только и сказала она, примиряясь со своей участью.
— А ты очень ребячлива. — Он взглянул на нее с мягкой усмешкой, его настроение и уверенность в себе заметно повысились после любовной атаки. — Я действительно не знаю, отшлепать тебя или приласкать.
— Вам не стоит пробовать ни того, ни другого, — сказала она торопливо.
— Не искушай меня, Элизабет, и никогда не бросай подобный вызов мужчине, который ведет себя как рыцарь, что весьма ново для него и к тому же нелегко ему дается, — сказал он с ироничным спокойствием. — А теперь, где твоя телефонная книга? Я позвоню, чтобы сюда доставили разные вкусные блюда. Ты предпочитаешь китайские, итальянские, индийские?..
— Нет. — Едва Филипп открыл рот, чтобы продолжить, она вновь торопливо заговорила: — Вы думаете, я неумеха? Я могу приготовить что-нибудь, если вы настаиваете на том, чтобы остаться. В конце концов, ваша семья заботится о Джулии и я обязана…
— Не самое любезное приглашение из тех, что я когда-либо получал, — сказал он с прежней иронией, — но это уже кое-что. И пока ты будешь готовить, я пойду и достану приличного вина. — Он поднял бутылку дешевого белого вина, которую она извлекла из холодильника, и взглянул на нее почти с ужасом. — Ты предпочитаешь красное или белое?
— Белое… или красное. Все равно. Выбор за вами. — Она была взволнована и запиналась. Элизабет могла сколько угодно пенять на себя, за то, что позволила ему получить столь большую власть над ее чувствами, но тем не менее ничего не могла с этим поделать. Каждый нерв у нее был натянут как струна, а дрожь возбуждения, которая прокатывалась по спине, и гулкие удары сердца предательски выдавали желания ее тела.
* * *
Удивительно, но вопреки ее душевному состоянию, мясное суфле вышло отличным, так же как и гарнир из овощей. Вино, которое выбрал Филипп, было густым, ароматным и крепким, и хотя на десерт был только слоеный фруктовый пудинг, он оказался превосходным на вкус.
Элизабет была рада, что сходила в магазин накануне. Филипп вел свое домашнее хозяйство в одиночку и потому, наверняка мог оценить ее кулинарные способности. Да и она выглядела организованной, деятельной и к тому же независимой. Похоже, все подтверждает ее имидж преуспевающей деловой женщины.
