Дверь открыла Сара, вся в слезах, она явно не ожидала его увидеть. Удивление Мэтта было не меньшим.
— Сара, что случилось?
Она выглядела просто ужасно. Слезы смыли ее макияж, волосы были небрежно завязаны сзади. Он никогда не видел ее в таком состоянии.
— Мэтт, что ты здесь делаешь?
— Я приехал за тобой.
— О, Мэтт, Джимми погиб, — она опять не сдержала слез.
Войдя в квартиру, он ласково обнял ее.
— Боже мой, Сара. Когда это случилось? Если бы я знал, я бы немедленно прилетел к тебе.
— Хорошо, что ты вообще прилетел. Мы узнали сегодня днем. Это так ужасно, — она прильнула к нему.
Мэтт поднял ее на руки, отнес на диван и посадил к себе на колени.
— Расскажи, как это произошло.
— Эмбер наконец уснула. Мы пришли домой, потому что…. — она посмотрела на него глазами, полными тоски и отчаяния.
— Потому что это ваш дом, твой и Эмбер. А домашний уют — это именно то, что ей сейчас нужно, — договорил вместо нее он, и вдруг сам осознал, что его квартира никогда не была для нее домом и никогда не станет.
Сара кивнула в ответ.
— Я не знала, что ты вернулся.
— Я приехал сегодня днем, но так и не дозвонился до тебя.
— Эмбер позвонила мне около трех. Я сразу побежала к ней, мы не захотели там оставаться. Джеймс и Вирджиния убиты горем. Мне пришлось им позвонить, Эмбер сообщили первой. Представляю, какой это для них удар. Боже, как это ужасно — потерять ребенка. Как Вирджиния сможет это выдержать, не знаю.
— Так как же это произошло?
Сара начала бессвязно рассказывать ему, что случилось. Мэтт так и не понял, что конкретно и где все произошло, но это было и не важно. Главное, что молодой человек погиб. И его приемная дочь стала вдовой в девятнадцать лет. Родители потеряли своего единственного сына. Его жена мучилась от страданий, что могло повредить здоровью и матери, и ребенка. И его не было рядом, когда она больше всего в нем нуждалась!
Сара поднялась, чтобы пойти еще раз умыться.
Чувствуя себя подавленным, он поднялся, пошел на кухню и, обнаружив грязную посуду, принялся мыть ее. Через мгновение вошла Сара.
— Не стоит, я и сама могла бы вымыть, — удивленно заметила она.
— Ничего, мне не трудно. Сядь и поговори со мной. Вы уже решили что-нибудь по поводу похорон?
Она взглянула на него и внезапно разозлилась.
— Где ты был? Я с ума сходила от безысходности целую неделю. Наш последний разговор, конечно, нельзя назвать приятным, но я никак не думала, что после него ты вообще звонить мне не будешь.
— Я бы обязательно тебе позвонил, — спокойно ответил Мэтт.
— Да? Когда? Как ты смеешь так вот запросто появляться, как будто выходил на пять минут в магазин?
— Мне нужно было многое обдумать. Я хотел…
— Мама! — в дверях появилась Эмбер. — Здравствуй, Мэтт. Полагаю, мама тебе уже все рассказала.
— Мне очень жаль, Эмбер, — сказал он, удивляясь тому, как Эмбер из девятнадцатилетней, жизнерадостной девушки превратилась вдруг в старого, изможденного жизнью человека. Красные от слез глаза и тяжелая походка делали ее похожей на восьмидесятилетнюю старуху.
— Да, все ужасно… — она прошла и села рядом с мамой.
— Ты не смогла заснуть?
Эмбер помотала головой.
— Хочешь, я разогрею тебе что-нибудь поесть? — предложил Мэтт.
Он не имел никакого представления, как утешить этих двух страдающих женщин, но ему надо было обязательно что-нибудь придумать.
Эмбер опять помотала головой.
— Я ничего не хочу, просто хочу побыть рядом с мамой.
Сара осторожным движением провела рукой по ее щеке.
— Тебе станет легче со временем, Эмбер. Я знаю, тебе сейчас в это трудно поверить, но станет легче, я обещаю.
— Мне так тяжело.
Мэтт почувствовал себя лишним. Перед ним была настоящая семья, членом которой он не являлся. Он просто был человеком со стороны, который женился на Саре. Все начало рушиться в их отношениях еще в самом начале.
Он закончил убираться на кухне, стараясь не обращать внимания на коробки, стоящие возле стены. Сара готовилась к переезду, а он не смог даже поставить подпись на договоре.
— Хотите, пойдем в другую комнату? Мне кажется, нам там будет удобнее.
В гостиной они обе сели вместе на диван, прижавшись друг к другу. На секунду Мэтт увидел в Эмбер маленькую девочку, которая полностью доверяет своей матери, единственному близкому для нее человеку.
Мэтт вспомнил дядю, который тоже воспитывал его один, но так и не научил быть частью семьи.
Он чувствовал себя так, словно это был для него экзамен. Если сдаст его, то сможет найти свое место в их жизни. А если нет, то вернется обратно к своему прежнему холостяцкому житью. Но этот вариант его совсем не устраивал, потому что он уже не мог жить без Сары.
— Тебе не обязательно оставаться, Мэтт, — сказала она, откидываясь назад и закрывая глаза. — С нами все будет в порядке.
— Сара, ты моя жена, и поэтому я останусь здесь.
Наверное, она хотела, чтобы он ушел.
— О, тогда у меня есть прекрасная возможность задать тебе снова этот вопрос. Где ты был?
Мэтт посмотрел на Эмбер, она смотрела на него, но казалось, она совсем его не видит.
— У меня появилась срочная работа, — сказал он, сидя на стуле напротив них. У него не было желания разговаривать об этом при Эмбер. Но он останется, по крайней мере, до тех пор, пока у них не состоится серьезный разговор.
— И там совсем не было телефонов? — спросила Сара.
— Да, можно и так сказать. Я уехал повидать старого друга. К сожалению, сотовой связи там нет. И разыгралась жуткая гроза, из-за которой во всем городе вырубился свет и телефонные линии. Я думал, тебе передали мое сообщение.
— Нет, не передали.
— Теперь я в курсе.
— Ты не подписал бумаги на квартиру.
— Да, не подписал.
— Может, мне оставить вас наедине? — спросила Эмбер.
— Нет, — возразила Сара.
— Хорошо, может, это и к лучшему, — отозвался Мэтт.
Сара сердито взглянула на него.
— Она только что потеряла мужа, может, сейчас я потеряю своего.
— О чем ты говоришь? — Мэтт чувствовал себя невероятно глупо.
— Я знаю, что ты не хочешь этого ребенка. Ты много раз говорил мне об этом.
— Я ни разу не говорил тебе такого!
— Ты говорил, что…
— Я действительно не представляю себя в роли отца, но до этого я не представлял себя мужем. Ты сумела изменить мою жизненную философию. А теперь у нас будет ребенок.
— Да! И, конечно, ты бесконечно счастлив, — усмехнулась она.
— Вообще-то мои ощущения по этому поводу нельзя охарактеризовать именно так. Я скорее невероятно испуган, как бы глупо это ни звучало.
