— Я хочу поговорить с тобой, — сказала Иветт, проходя мимо Ленни на кухню с пустым подносом.
Ленни пошла следом.
— О чем? — спросила она, раскладывая на блюде маленькие бутерброды.
Открыв дверцу холодильника, Иветт вытащила две большие тарелки со снедью и поставила их на стол.
— Постарайся избавить своего красавца Стэнли от девушки Мартина. Эта рыжая Кортни в своем репертуаре. — Иветт коротко рассмеялась. — Хотя, по-моему, переоценивает свои силы. А впрочем… Я перехватила его изумленный взгляд, и, право, это совсем не смешно! Мартин такой ревнивец и к тому же страшный задира. Он пил весь вечер, не переставая. Боюсь, попытается выяснить отношения с твоим Стэнли…
Ленни, ничего не отвечая на монолог подруги, потянулась к подносу.
— Давай помогу, — предложила она.
— Не стоит, — сказала Иветт, останавливая ее руку. — Забудь, что я сказала. Веселись, другие же веселятся.
Да, особенно Стэнли, подумала Ленни.
Она наблюдала, как рыжая Кортни подвинулась ближе, выставляя напоказ свой полный бюст. Ленни брезгливо поморщилась: трудно быть более вульгарной, неужели Стэнли не видит этого? Ее мысли, похоже, каким-то образом передались Стэнли — тот поднял глаза. Он сказал что-то Кортни и отошел от нее, направляясь через галдящую, жующую, танцующую толпу к Ленни. Он совсем не похож на своего отца, подумала она, и ее тело сжалось от горячего нетерпения. Он не похож на Куина. Запомни это. Он никогда не даст тебе повода усомниться в нем.
Мужской голос позади нее заставил девушку вздрогнуть.
— Могу я принести вам что-нибудь выпить?
— Нет, — отрезал Стэнли, даже не пытаясь быть дипломатичным, словно за этим коротким словом стояло безраздельное право на нее. Он протянул Ленни стакан, взглянув на незнакомого мужчину с таким вызовом, что совершенно запугал незнакомца.
— О, я не хотел вас обидеть, — промямлил тот и торопливо исчез.
— Тебе совершенно не обязательно изображать из себя Отелло, — резко сказала Ленни. — Это был просто вежливый жест. И кроме того, я сама могу постоять за себя.
Она ждала, что он рассердится на ее замечание, но вместо этого Стэнли улыбнулся и, наклонившись, быстро поцеловал ее в губы.
— Я просто воспользовался ситуацией, чтобы заявить свои права, — сказал он.
Хотя в его высказывании прозвучала ирония, его глаза слишком красноречиво пылали голубым пламенем.
— Ты не должен ревновать!
— Думаю, должен. Никогда прежде я не испытывал этого чувства, и, честно говоря, если ты дашь мне повод к ревности, это мне вовсе не понравится. Учти на будущее, Ленни.
Стэнли взял ее за руку и притянул к себе. Словно электрическая искра пробежала между ними, сломив ее волю и сделав абсолютно беззащитной против необузданной мощи его желания. И ее собственного.
Он опустил голову и сказал ей на ухо:
— Если желание вытащить тебя отсюда и заняться с тобой любовью — это ревность, то да — я ревную.
Ленни облизала сухие губы.
— Это не ревность, а страстный призыв, — возразила она.
— Ты права. — Легкая хрипотца придавала его голосу глубину и сексуальность. — Ревность — это, должно быть, желание задушить любого мужчину, который приблизится к тебе, и, заперев тебя в своем сердце, повесить табличку «Входа нет!».
Ленни наклонила голову, искоса взглянула на него — в ее глазах сквозило лукавство. Она улыбнулась, обнажая ровные белые зубы.
— А как же рыжеволосая девица, с неудержимым напором стремившаяся снести все на своем пути к поставленной цели?
— Ты должна беспокоиться об этом не больше, чем о том молокососе, который предлагал тебе выпить. — Он оглядел комнату с едва сдерживаемым нетерпением. — Мы остаемся?
— Если мы сейчас уйдем, то все поймут почему. — Ее улыбка растаяла.
— Возможно, но должен заметить, что я совершенно не обязательно ложусь в постель с женщиной, с которой выхожу в свет. Но ты женщина, в которую я влюблен, которую хочу с такой страстью, что все силы ада ничто по сравнению с этим.
И не в состоянии больше сдерживать свои эмоции, ой заключил ее в объятия. Они делали вид, что танцуют, но это была всего лишь уловка. Ленни не слышала ничего, кроме биения двух сердец, вторивших друг другу с удивительной гармонией. Спокойно, не стыдясь своей капитуляции, она сказала:
— Пойдем.
Спустя пять минут они уже сидели в машине, сильный шум мотора нарушал тишину пригорода, уличные огни лили искусственный свет на дорогу, соперничая с волшебством луны и звезд.
— Я хочу отвезти тебя домой, — сказал Стэнли, — ко мне домой.
Поколебавшись, Ленни кивнула.
И тут ее охватила паника. События развертывались так стремительно, она чувствовала, что еще не готова, что должна подумать. Стэнли протянул руку, крепко сжал ее пальцы. Его прикосновение возымело магическое действие, ее возбуждение улеглось, и сомнения отступили.
Его лицо хранило непроницаемость, но она знала, что с ним происходит то же самое, что и с ней. Еле сдерживаемое желание расслабляло ее тело, затуманивало голову, и лишь одна мысль будоражила ее кровь — есть этот мужчина и есть это мгновение.
— Все хорошо, — сказала она чуть запинаясь.
Ослабив свое пожатие, он спросил:
— Ты принимаешь противозачаточные таблетки?
— Нет, — прошептала она и ощутила легкий озноб, холодной струйкой пробежавший по позвоночнику.
— Презерватива достаточно? Если нет, я могу подождать.
Такая практичность должна была бы остудить ее пыл, подобно ледяному душу, уничтожить романтический аромат их отношений, но она уже достаточно хорошо знала его, чтобы не допустить ошибки, назвав его хладнокровным прагматиком.
И хотя мысль о ребенке от него заставила затрепетать ее сердце, она знала, что сейчас не время для осуществления такой заманчивой идеи.
— Вполне достаточно. Кроме того, у меня сейчас спокойный период.
Он задумчиво произнес:
— Представляю, что должны были чувствовать оба твоих приятеля, — тот, что оказался женат, и другой, склонивший тебя к помолвке. Ведь я делаю то же самое: готов взять тебя, не думая о последствиях…
Ее сердце подпрыгнуло, потом замедлило ход. Она сказала с расстановкой:
— Я хотела тебя с той минуты, когда в первый раз увидела… Я поняла, что люблю тебя, в тот вечер, когда ты привез меня домой после нашего первого обеда. Я смотрела в окно, а ты стоял внизу и глядел на меня.
Легкая усмешка, тронувшая его губы, не могла скрыть его страсти.
— Подобно трубадуру, стоящему у подножия замка и поющему о своей любви? — улыбнулся он. — Я говорил себе, что просто хочу убедиться, что ты в безопасности, а на самом деле стоял и ждал, что окно отворится и ты бросишь мне розу и вместе с ней обещание…
