— Во-первых, Майк Гэсуэй, — нахмурилась Сим, — перестаньте дымить мне в лицо. — А во-вторых, нечего приписывать мне несуществующие желания. Я не такая сложная личность, как ты, и говорю обычно о том, что чувствую сейчас, а не вчера и не завтра.
— Ой ли? — усмехнулся Майк, откатывая кресло на безопасное расстояние от Сим. — А как же красавчик-психолог? Разве вчера твое личико не куксилось от одних воспоминаний о нем?
— Вообще-то я не говорила, что он красавчик. — Она привстала с дивана. — И мое личико, как вы изволили выразиться, мистер Гэсуэй, вовсе не куксилось.
— Однако правда задевает тебя не меньше, чем меня, — расхохотался Майк, заметив, что Сим уже тянется за диванной подушкой, чтобы отплатить ему за «красавчика-психолога». — А я-то, наивный, полагал, что ты не сможешь ударить калеку.
— Еще как смогу!
Сим запустила в него подушкой, но Майк успел уклониться и подушка полетела на пол. К несчастью, подушка была не единственной, и Майк поспешил откатить коляску за письменный стол, чтобы увернуться от следующей атаки.
Может быть, Симона Бакстер и не испытывала к нему тех чувств, в существовании которых Майк и хотел и не хотел убедиться. Но она была совершенно права в том, что жить настоящим куда приятнее, чем с горечью и болью вспоминать то, что когда-то совершенно неоправданно казалось прекрасным.
В свете новых имен, узнанных из дневника мисс Попугай, на день рождения Джаспера Деверика, пожалуй, очень даже стоило пойти.
Майк хорошо знал, с кем общается сам Джаспер и бабушка Клэр, а потому не сомневался, что многие из тех, о ком писала Дориана Морринг, придут, чтобы пожелать имениннику долгих лет и доброго здоровья.
В этом было что-то пугающее и в то же время щекочущее нервы. Все эти люди были участниками сложной и запутанной истории, в которой еще предстояло разобраться. Наверное, поэтому сестра Симоны так увлеклась, разматывая этот клубок: она, как никто другой, любила подобные ощущения.
Сбривая порядочно отросшую за несколько дней щетину, Майк вспомнил вопрос, что задала ему Сим: был ли он влюблен в ее сестру? А чего ты хотел, старина? — хмыкнул он, покосившись на свое отражение в зеркале. Она ведь, похоже, и не подозревает, как сильно интересует тебя. Глупо даже подумать о таком, но ты, Майк Гэсуэй, тридцатидвухлетний безногий болван, похоже, и в самом деле влюбился.
Он закончил бриться, смыл пену и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Темные, как перезревшая черешня, глаза, густые брови, пухлые губы, резкие скулы. Когда-то он мог сказать, что все это нравится женщинам. А теперь?
Симона говорила о том, что в прошлом он был «потребителем», и Майк уже кое-где читал об этом. Остался ли он таким или изменился? Да, для него уже не имеет прежнего значения женская привлекательность в том смысле, о котором говорила Сим. Но почему же он по-прежнему пытается «продать» себя, считая, что инвалидная коляска — паршивое вложение «капитала»?.. Да, возможно, паршивое. Для таких, как Вайолетт, таких, как Элен. Но с чего он взял, что Сим когда-нибудь изменится настолько, а если быть более точным, изменит себе, что посчитает «невыгодными» свои «вложения» в него, Майка?
— Брр, — тряхнул головой Майк и запустил в свое отражение полотенцем. — Похоже, старина, ты и рассуждать начал так же, как она. Что-то будет дальше?
— Вот и мне интересно, — раздался смешок за спиной Майка. Зеркало, сделанное специально для него, находилось ниже большого зеркала, предназначавшего для других обитателей дома и гостей, поэтому Майк не заметил Ронду Бифер, заглянувшую в ванную комнату. — Что будет дальше, если вы, мистер Гэсуэй, забываете закрыть дверь и болтаете сами с собой?
— Мисс Бифер… — попытался рассердиться Майк, но тут же понял, что у него ничего не получается. — Лучше подойдите поближе и скажите: я в самом деле такой отвратительный или мне это кажется?
— Господи, да вы просто красавчик, мистер Гэсуэй, — умиленно улыбнулась мисс Бифер, глядя на него. — А знаете, я подумала, что надо бы купить вам в подарок рубашку. Вы так давно ничего себе не покупали, мистер Гэсуэй, что я решила… Ну так вот, стоит ли ждать до самого Рождества, чтобы обновить подарок?
— Конечно, нет, — улыбнулся Майк, подумав, что его в кои-то веки по-настоящему трогает забота этой женщины с забавным лицом, чем-то смахивающим на мордочку енота.
Было уже полшестого, а Сим с ужасом созерцала свой гардероб, состоящий исключительно из тех вещей, которые безбожно критиковал Майк. Длинные широкие юбки, толстые вязаные кофты, блузы с высокими воротниками, любимые мамины брошки. Если бы она хотя бы имела представление, во что одеваются женщины, когда хотят быть яркими, привлекательными… проще говоря, не хотят походить на библиотечных сурков…
Миссис Флори Бакстер всегда одевалась элегантно, хоть и внушала дочерям, что красота — далеко не самое важное преимущество женщины. Сама Сим одевалась так, как ей было удобно, до знакомства с Майком пребывая в полной уверенности, что у нее есть собственный «неповторимый» стиль и определенный шарм. Пожалуй, только сейчас она поняла, что попыталась скопировать мамин стиль, но сделала это совершенно неумело, а оттого вся ее одежда выглядела удивительно однообразной и унылой.
Решив, что не будет большой беды, если в кои-то веки она потратит время на то, что не является «главным преимуществом женщины», Сим поинтересовалась у Аделаиды Смачтон, где находится ближайший магазин одежды. Миссис Смачтон посмотрела на нее таким взглядом, что она устыдилась своего вопроса. В совиных глазах пожилой дамы явственно читалось: ну вам-то это зачем?
Впрочем, ответ Симона все-таки получила и, добравшись до описанного «лендледи» места, обнаружила не один, а целых три магазинчика с одеждой и бижутерией.
Однако, войдя в первый магазин и бегло оглядев одежду, висевшую в зале, Сим приуныла. Крайне наивно с ее стороны было полагать, что выбор одежды окажется проще, чем поиск магазина.
Она нерешительно потопталась по залу и вышла, заметив, что к ней направляется какая-то девушка с бейджем на груди. Объяснять консультанту, что она, Сим, совершенно не знает, чего хочет, и привыкла натягивать на себя то, в чем тепло и комфортно, ей совершенно не хотелось.
Во втором магазине ей повезло куда больше. Прямо в центре зала красовался манекен, и платье, в которое его одели, сразу приглянулось Симоне. Оно было изумительного по оттенку зеленого цвета, напоминавшего только что распустившиеся весенние листья. Платье было открытым, что несколько смутило Сим, привыкшую прикрывать свою не слишком пышную грудь, но зато достаточно длинным.
