— Спасибо, Дороти.
Ни Джейк, ни Эми не говорили ни слова, пока не услышали, как закрылась дверь. Потом она спросила:
— Хочешь чаю?
— Единственное, чего я хочу, быть с тобой. — И через секунду Джейк поцеловал ее, мягко, нежно, любяще, обнимая так, словно она была сделана из яичной скорлупы. — Мы плохо выбрали время, — добавил он, и новая схватка изогнула тело Эми.
— Нельзя плохо выбрать время для любви, — возразила она, когда схватка прошла. — У нас масса времени. — Эми закрыла глаза, желая продлить эти минуты, зная, что они особые. — Я родилась здесь. В этом доме. Он принадлежал еще моей бабушке.
— Я так мало о тебе знаю. — Джейк потерся щекой о се волосы.
— Больше, чем я знаю о тебе. Где ты родился, Джейк?
— Мое детство не походило на твое. Моя мама посчитала бы такую жизнь слишком… деревенской.
— То есть?
Джейк крепче прижал Эми к себе.
— Она облюбовала баснословно дорогой роддом, где меня можно было родить в роскоши, с минимальными неудобствами для всех, кто имел к этому отношение. Пренебрегают не только бедными, Эми.
— Был ли там твой отец, когда ты родился?
— Мой отец, человек, с головой погруженный в бизнес, находился в Гонконге по делам. Я в очень раннем возрасте узнал, что во всем похожу на него.
— Нет.
— Да, Эми. Я получил двойную дозу генетической целеустремленности. Моя мать наняла няньку и неделю спустя присоединилась к нему.
— Она бросила тебя?
— Я же не приносил дохода.
Эми накрыла ладонь Джейка своей.
— Почему? Если она не хотела ребенка… И он не хотел…
— Нет, он хотел. Их деньгам, имуществу нужен был подходящий наследник. Отец слишком поздно обнаружил, что дети — это масса проблем. Они создают беспорядок, с ними бывает трудно справиться. Они отчаянно требуют внимания. Я не был послушным мальчиком, Эми. Приученный няней восхищаться влиятельными друзьями своих родителей, я обнаружил, что повторять какое-нибудь новое подслушанное слово — это значит обратить на себя внимание. И амплуа плохого мальчика привлекло ко мне гораздо больше внимания, чем когда-либо.
Эми вздрогнула.
— Мне жаль… так жаль…
— Что угодно, лишь бы меня замечали. — Джейк пожал плечами. — Конечно, такое поведение только ускорило мою отправку в пансион.
— Ты ненавидел его?
— Не особенно. Меня очень задевало только то, что мои родители всегда были слишком заняты, чтобы приезжать ко мне в дни посещений. И забирать домой на выходные. Тогда я стал очень изобретательным по части вызовов родителей в школу. Меня быстро исключили из трех начальных школ подряд за хулиганство. А потом, когда мне захотелось, чтобы отец присутствовал на моем десятом дне рождения, я взял его совершенно новый «мерседес» и врезался на нем в дереве. Просто чтобы он не смог уехать.
— Ты ушибся?
— Нет, но вмешалась полиция. Моя мать сидела и плакала, рассказывая, как сильно она меня любит, как разлука со мной разобьет ее сердце. Но она ничего не могла сделать. Меня передали под опеку государства.
— О, Джейк…
— Долгое время я не учился. Я все еще считал, что, если буду вести себя плохо, родители наконец поймут, как они нужны мне.
— Но они не приехали.
— Не приехали. Они списали меня как безнадежный долг. Но мне повезло. Я достался тете Люси. У меня могло бы быть… — (Эми задохнулась.) — Что, дорогая?
— Вот оно.
— Я позвоню Салли и сообщу ей, что дело продвигается. — Джейк встал и помог подняться Эми. — Держись за спинку дивана и наклонись вперед, это поможет.
— Всезнайка! Салли уже в пути, акушерка тоже, а ты здесь, Джейк. Ходячая энциклопедия по беременности… — Эми схватила его за руку, испытав более сильную схватку. — А ты что, испугался?
— Остолбенел. Мы вместе, — подбодрил он ее улыбкой. — Пока смерть не разлучит нас.
Эми улыбнулась и поцеловала его.
— Ты сказал, что был похож на отца. Что же изменило тебя?
— Ты. — Джейк взял Эми за руки и прижал их к своей груди. — Он выписал бы чек, точно так же, как и я, но когда ты отослала бы его назад, он пожал бы плечами, обозвал тебя дурой и выбросил обрывки в мусорное ведро вместе с башмачками, а потом стер бы все из памяти…
— Башмачки? Что за башмачки?
— Розовые башмачки. — Джейк пошарил в кармане. — Они немного помялись. — Ты вложила их в конверт вместе с разорванным чеком.
Эми покачала головой:
— Не я. Должно быть, Вики открыла конверт и вложила их туда, прежде чем отдать курьеру. В тот день она была отвратительно сентиментальна, увлеклась одетым в кожу мотоциклистом, доставившим твое неприятное послание. — Она перевела дух. — Тебя провели, Джейк. Неужели ты действительно носил их с собой все время?
— Да. Наверно, я должен был отдать их тебе, но, поскольку родится мальчик, они не понадобятся.
— У меня будет девочка, — возразила Эми упрямо и удивленно вскрикнула, когда очередная схватка совпала со звоном дверного колокольчика. — И я докажу тебе это.
* * *
— Он красив, Джейк.
Они наконец-то остались одни. Акушерка ушла, Салли умчалась, чтобы немного поспать перед утренним приемом. Эми перевела взгляд на ребенка, потом на Джейка:
— Как я тебе благодарна!
— Он нравится тебе? Ты не разочарована?
— Он восхитителен.
— Только я подумал…
— Что? — Эми коснулась крохотной ручки Джорджа пальцем, и тот крепко схватился за него.
— Мы всегда могли бы попытаться сделать это еще раз.
Эми поцеловала свое дитя и подняла глаза на Джейка.
— Ты просто комик, Джейк Холлэм.
— Нет. Я хочу, чтобы у тебя родилась девочка, о которой ты мечтала. — Он поцеловал Эми. — Джорджу нужна сестренка, чтобы следить за его поведением…
— Очень мило с твоей стороны.
— Но сперва тебе придется сделать из меня честного человека. Я должен буду настаивать, чтобы ты вышла за меня замуж.
— Настаивать? — Эми приложила большие усилия, чтобы не улыбнуться.
— Да. Просить. Умолять. Упрашивать тебя выйти за меня замуж. Ты необычайно терпелива. Ты много раз просила меня уйти, и мне казалось, что я действительно хочу этого.
— Тогда почему ты возвращался?
— Я не знал. Это так меня раздражало!
— Я заметила.
— Я думал, что любовь — ничего не значащее слово.
— Именно так понимали его твои родители.
— Как они ошибались! Но теперь я знаю, что сила истинной любви так велика, что может исцелить душу. — Он прижал руку Эми к своему лбу.
Не услышав ничего в ответ, Джейк поднял глаза и увидел, что Эми заснула. Но он не расстроился. Завтра он все скажет ей снова. И послезавтра тоже. И всю жизнь. Он поднял маленького Джорджа, поцеловал, подержал его на руках, потом положил в колыбель, которую поставил около кровати.
