— Тебе ведь претит все это, да? — тихо спросил он.
— Что? — Она удивленно смотрела на него. Неужели он снова прочитал ее мысли?
— Блеск, мишура, заискивание.
— Я… — Она собралась было вежливо солгать, но неожиданно для себя медленно пожала плечами. — Да, мне это не нравится. И всегда не нравилось. А тебе?
— Я просто не обращал внимания, пока не встретил тебя. — Лука пристально глядел в ее лицо. — Я вырос среди этого, Эми, и многие вещи принимаю как должное. Когда мы с тобой повстречались… — Замолчав, он снова наклонился вперед и в нежной ласке поднял ее руку к своим губам. — Ты открыла мне глаза на многое.
— Я?! — воскликнула Эми в крайнем удивлении, и на губах Луки появилась сдержанная улыбка.
— Думаешь, новые впечатления исключительно твоя привилегия? — мягко спросил он. — Эми, тебе трудно понять, что значила для меня встреча с тобой — такой свежей, неиспорченной и предельно честной. Я ужасно боялся, что ты не выйдешь за меня замуж, что я чем-нибудь спугну тебя… И тем не менее я взял тебя, можно сказать, приступом… — Поерзав, Лука сделал большой глоток из бокала, не отдавая должного уважения превосходному шампанскому. — Я понимал, что рискую, но очень уж не хотел потерять тебя.
— Потерять меня? — Она не могла понять, о чем он говорит. — Но я любила тебя, Лука, ты же отлично знал это. Я достаточно часто говорила тебе об этом.
— Эми, когда мы познакомились, тебе было восемнадцать лет, но с таким же успехом могло бы быть и двенадцать — так невинна ты была во всем, что касалось мужчин. А мне исполнилось двадцать пять, и я отнюдь не был невинен. — Он бросил на нее темный, непроницаемый взгляд. — Я рано познал женщин, потому что был богат, родовит и достаточно симпатичен, и в мире, в котором я вращался, это считалось в порядке вещей.
— Знаю, ты мне рассказывал. — Ей было больно слышать от него о других женщинах даже сейчас.
— Но ты никогда не понимала, что значила для меня встреча с тобой, малыш. Твоя красота, твоя хрупкость в сочетании с прочным внутренним стержнем… — Лука замолчал, медленно качая головой. — Я никак не мог поверить в то, что такие женщины действительно существуют на свете, Эми… И так желал тебя! — закончил он хриплым голосом.
Опять это слово — желал! Она смотрела на него помутневшими от боли глазами. Раньше Эми думала, что желать на его языке означало любить. Но если бы он действительно любил, то разве не подождал бы, пока она выберется из колодца черного отчаяния и пустоты, в который ввергла ее смерть Доменико? Эми справилась бы, теперь она точно знала, и ей почти удалось восстановить душевное равновесие к тому дню рождения, когда внезапно все переменилось.
Одна ночь. Всего одна ночь! Но, может быть, это было неизбежно, принимая во внимание их характеры? Они были такими разными…
— Мы такие разные… — тихо повторила она свою мысль, почти не сознавая того, что говорит вслух. — И дороги назад нет.
— Мы две части одного целого. — Его голос звучал глухо и настойчиво. — И идеально подходим друг другу. Ты должна верить этому.
Должна ли? Эми очень хотелось верить, но в голове звучали ее же собственные слова: «Одного желания еще недостаточно». Подняв глаза, она встретилась с его напряженным взглядом, и внезапно с ним произошла одна из тех мгновенных перемен, которые она часто наблюдала в прошлом: Лука превратился в сдержанного, любезного сотрапезника, единственным стремлением которого было развлекать свою даму.
И он развлекал. Если уж Лука за что-нибудь брался, то делал это хорошо, и, несмотря на пропасть между ними, ничуть не уменьшившуюся за время ее пребывания в Италии, с каждым новым изысканным блюдом Эми все больше и больше наслаждалась вечером. Она вновь, как это бывало всегда, попала под обаяние Луки.
Они уже поужинали, только что зазвучала музыка, и Лука придвинулся поближе, чтобы вполне естественным жестом обнять ее за плечи, когда женщина, появившаяся у входа на террасу, привлекла внимание Эми.
Приглядевшись, она узнала Анджелу — элегантную и поразительно красивую в облегающем темно-красном шелковом платье, с распущенными шелковистыми волосами и усыпанными драгоценностями руками и шеей. Глаза ее явно искали кого-то в полутьме, но, остановившись на знакомой огненной шевелюре, замерли и сузились.
— Там Анджела… — Эми не могла поверить своим глазам.
— Что?
Услышав еле слышный шепот, Лука повернул голову в направлении ее взгляда и тихо выругался; Эми почувствовала, как напряглось его тело. Анджела уже решительно приближалась к ним. Несколько мужских голов повернулись ей вслед.
— Лука! — Анджела превосходно играла роль обожающей младшей сестры: к тому моменту, когда она подошла к столу, глаза ее были ясны, а губы улыбались. — Эми! Как приятно, что мы все встретились здесь. Бернардо расплачивается внизу за такси… А, вот и он. Помаши ему, Лука, чтобы он увидел нас.
Ловко, подумала Эми, когда Анджела уселась по другую сторону от Луки. Не ждать, пока тебя пригласят, а вести себя так, словно уверен, что приглашение последует незамедлительно.
Остаток вечера мог бы послужить уроком на тему, как нести чушь, притворяясь при этом веселым и оживленным. Поскольку Эми решила не показывать, что ужин безнадежно испорчен.
С губ же Анджелы не сходила многозначительная полуулыбка, словно она знала что-то известное только ей одной. И лишь когда Лука намекнул, что им пора уходить, и Эми, извинившись, направилась в дамскую комнату, причина издевательских, с налетом снисходительности, взглядов Анджелы стала ей понятна. До боли понятна.
Она подкрашивала губы, стоя перед богато украшенным зеркалом, когда дверь в комнату открылась.
— Быть красивой еще недостаточно, вам это известно? — Анджела презрительно ткнула наманикюренным пальцем в тюбик губной помады, чуть не выбив его из рук Эми. — Огню нужен ответный огонь.
— Уверена, что вы компетентны в этом вопросе, но, честно говоря, меня это мало интересует. — Эми холодно взглянула на золовку. — А теперь, если вы меня извините…
— Извиню ли я вас? — Из горла Анджелы вырвалось что-то среднее между кудахтаньем и рычанием. — Леди всегда остается леди? О, как я вас презираю! Вы смогли обмануть мою мать и всех остальных, но только не меня. Так и знайте! В ваших венах течет вода, вода со льдом! Ни капли тепла, страсти! Как только вам взбрело в голову, что вы сможете удержать такого мужчину, как Лука, настоящего мужчину? Вам надо было держаться своей породы.
— Вы больны, Анджела. — В голосе Эми звучала брезгливость, написанная и на ее лице. — Больны и вне себя от злобы. Будьте добры, оставьте меня в покое.
