Обезумев от ужаса, она налетела на него.
— Я должна была знать, что ты причастен к этому. Что ты сделал с моим сыном?
Со странным выражением лица он протянул руку, как будто хотел дотронуться до нее.
— Бекки.
Она отступила назад, дрожа от гнева.
— Не трогай меня. Не смей.
Его рука упала на колени.
— Дорогая, послушай.
— Не называй меня «дорогая». — Вне себя от ужаса, она сжала кулаки и угрожающе двинулась на него. — Не смей использовать свое обаяние и остроумие, чтобы выкрутиться. На сей раз твое безответственное поведение принесло боль не тебе. Ты виноват в том, что ранен невинный ребенок. Ребенок, который обожал тебя, который сделал бы абсолютно все, чтобы произвести на тебя впечатление.
Она кричала, выпуская все скрытое беспокойство и напряженность последнего получаса.
Джетт не отвечал. Он сидел бледный, с каменным лицом. Его молчание только разжигало ее гнев.
— Что ты сделал? Катал его на мотоцикле? Ловил его, когда он прыгал с крыши сарая? — Зная, что он это ненавидит, она тыкала пальцем в его грудь. — Доверься мне, сказал ты. И я, как дурочка, доверилась тебе. Поверила, когда ты заявил, что ты не такой, как Крис. Поверила, когда ты уверял меня, что никогда не позволишь чему-нибудь случиться с Диланом или со мной. Ты даже убедил меня, что я слишком оберегаю Дилана. И теперь посмотри, что случилось.
Какая же она идиотка, что позволила себе опять влюбиться в беспечного, эгоцентричного человека! Ее драгоценный ребенок пострадал, потому что она была ослеплена любовью к Джетту.
Дверь смотровой открылась.
— Бекки, можешь войти. — Марша обратилась к Джетту: — Мистер Гарретт, вы себя хорошо чувствуете? Через минуту я отвезу вас в смотровую номер два.
Бекки посмотрела на медсестру, думая, что Марша, должно быть, ошиблась. Пострадавший — Дилан, а не Джетт. Но у нее не было времени, чтобы выяснить это. Дилан ждал ее.
Повернувшись, она устремилась в палату, оставив Джетта одного. Пусть мучается угрызениями совести!
— С вашим сыном все прекрасно, Бекки, — сказал доктор, улыбаясь Дилану, который теперь уже сидел на краю стола, спустив грязные ноги. — Несколько синяков, царапин и подвернутая лодыжка. Я велел сделать рентген, чтобы убедиться, но не думаю, что мы найдем что-нибудь более серьезное.
Она сразу же почувствовала облегчение и обняла сына.
— Но он был совершенно неподвижен.
Доктор Клейтон улыбнулся:
— Дело в том, что он крепко спал.
Дилан посмотрел на нее.
— Джетт мне пел, и я заснул.
Бекки напряглась. Она не хотела быть благодарной Джетту. Ведь несомненно он стал причиной несчастного случая.
— Санитар скоро отвезет Дилана на рентген. Я должен осмотреть мистера Гарретта, но мы с вами очень скоро еще поговорим.
Как только доктор вышел, Бекки в расстройстве села. Джетт пострадал? Как?
Она вспомнила, что он сидел в инвалидном кресле. Она попыталась вспомнить, был ли он перевязан, или, может быть, его поза что-нибудь говорила о его травмах.
Один из санитаров вошел в комнату.
— Ну, как мальчик?
— Все нормально. Ничего серьезного, слава Богу.
Ее пульс наконец восстановился, но от волнения ноги еще были ватными.
— Ему повезло, что Джетт Гарретт такой сорвиголова.
Замигав, она посмотрела на санитара, еще больше расстраиваясь. Что же произошло?
— Я не понимаю.
— Разве Гарретт не рассказал вам, что случилось?
Она не дала ему шанса вставить хоть слово. Страх сменился ужасом.
— Нет.
— Дилан упал в овраг на пастбище Гарреттов. Джетт спустился за ним по виноградной лозе. — Санитар и восхищался, и сочувствовал. — Я думаю, что он, должно быть, опять травмировал свою ногу.
Сердце Бекки пропустило удар. Джетт навредил себе, чтобы спасти Дилана.
Теперь она все поняла. Ее контроль и все предосторожности не помогли Дилану, а помогли храбрость Джетта и готовность рисковать ради других людей.
Она зажала рот рукой, чтобы не закричать.
— О, Джетт. Что ты наделал? Что я наделала?
В этот момент в комнату ворвались Кейти и Эван. Бледное лицо Кейти было искажено.
— С Диланом все хорошо? — Она подбежала к мальчику и разрыдалась. — Мне так жаль, Бекки. Это моя вина. Дилан не возвращался, когда я его звала, и я не успела схватить его прежде... прежде...
Ребекка положила свою руку на плечо подруги. Она не могла обвинять Кейти. Ведь и от нее самой Дилан убегал в последнее время много раз.
— Кейти, с ним все будет хорошо, я знаю. Но Джетт...
Бекки тяжело было вспоминать, какие гадкие слова она наговорила ему, человеку, которого любила.
Дилан, которому понравилось быть в центре внимания, сел прямо и вынул палец изо рта.
— Я, как и Джетт, тоже разбил себе колено.
Взяв салфетку из открытой коробки, Кейти вытерла свое мокрое лицо.
— Как Джетт? Его колено выглядело ужасно, когда они вынесли его из оврага.
Бекки закрыла глаза.
— О, Кейти, я допустила ужасную ошибку. Я не знала, что он пострадал, спасая Дилана. Я обвинила его в этом несчастном случае.
Дилан поднял веснушчатое лицо.
— Джетт любит меня, мама. Он никогда бы не сделал мне больно. Когда я испугался, он держал меня на коленях и говорил со мной. И пел песни. Мне нравится, как поет Джетт.
Бекки тоже нравилось. Она любила его песни. И любила его самого.
— Он довольно тяжело ранен, Бекки, — грустно сказала Кейти. — Когда они подняли его из ущелья, он вообще не мог пошевельнуть левой ногой. Но допрыгал до санитарной машины, не обращая на это никакого внимания. Он волновался только за Дилана. Он продолжал говорить, что ты доверяла ему и он не должен был допустить, чтобы с его мальчиком что-то случилось. — Она твердо посмотрела на Бекки. — Он любит тебя. Он, может, еще и сам не осознает этого, но очень любит тебя. Найди его и, пока не поздно, открой ему свое сердце.
Боль и сожаление не покидали Бекки.
— Он не поверит мне.
— Заставь его поверить. Он стоит этого. — Она нежно подтолкнула Ребекку. — Иди. Я побуду с Диланом.
Собрав всю свою храбрость, Бекки соскользнула со стола и поцеловала Дилана в лоб.
— Я скоро вернусь, мой сладенький.
Даже если Джетт выгонит ее, она скажет ему все. Он должен знать, что в ее глазах выглядит героем.
Бекки заглянула в три палаты, прежде чем нашла его. Джетт сидел на смотровом столе в своих боксерских трусах. На долю секунды его глаза осветились, но он немедленно отвел взгляд от Бекки.
