Андреа вдруг захотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал. С того первого поцелуя на ранчо она умирала от желания испытать это снова, не признаваясь в том даже себе самой. Слэйд Катлер действовал на нее так сильно, что рядом с ним она начисто забывала обо всех своих сомнениях и опасениях.
Медленно, мучительно медленно его губы приближались к ее лицу. И так же медленно она подняла подбородок, чтобы встретить их. Они прильнули друг к другу, и весь мир прекратил свое существование… Не было больше ни телевизора в доме, ни сверчков и цикад, ни легкого шелеста листьев. Был только Слэйд, его губы, его крутые плечи, широкая грудь и обнимавшие ее руки.
Наконец они оторвались друг от друга, и окружающая реальность стала медленно возвращаться — звуки, лужайка перед домом, стук ее сердца.
— Я боялась, что это случится, — призналась Андреа, сама, впрочем, не зная, что имеет в виду.
— Вы говорите о поцелуе? — спросил Катлер, поправляя ее сбившиеся волосы.
— Нет, не о нем. Поцелуй в этот раз оказался прекрасен.
— А в прошлый разве нет? — игриво спросил Слэйд.
— Нет, прошлый тоже был замечательным, но я постаралась его забыть.
— Надо закрепить его в памяти, чтобы в этот раз вы не могли забыть, — улыбнулся Катлер, слегка прикасаясь к ее губам своими.
Андреа вдруг почувствовала, как острое желание пронзило ее внезапно ослабевшее тело. Как же давно она не испытывала подобных ощущений, когда мощный инстинкт вдруг делает женщину неспособной противиться зову природы. Слэйд обнял и крепко прижал ее к себе. Она тоже прильнула к нему, прислушиваясь к звукам окружавшего их мира.
Андреа глубоко вздохнула, наслаждаясь благоухающим воздухом. Ее нынешнее состояние казалось ей совершенно естественным, и больше всего хотелось, чтобы оно никогда не кончалось.
— Вы не зайдете? — спросила она, слегка отстранившись, чтобы заглянуть ему в лицо. — Я испекла печенье и могу предложить стакан лимонада.
Слэйд кивнул в знак согласия, и они вместе поднялись по ступенькам. Пока Андреа готовила напиток, Катлер расплатился с Кинди и проводил ее до дома. Когда он вернулся, Андреа сидела на диване. Рядом на журнальном столике стоял поднос с кувшином лимонада.
— Выглядит очень заманчиво, — похвалил Катлер, отправляя в рот печенье и присаживаясь рядом. Хотя диван был нешироким, места на нем вполне хватало. Однако Слэйд сел так близко, что его бедро прижалось вплотную к ее ноге, и даже сквозь джинсовую материю она чувствовала теплоту его тела.
Андреа разлила лимонад, и они молча чокнулись. Поставив стакан и взглянув на Катлера, она сказала:
— Вы весьма многоликий человек. Вас трудно разгадать.
— Я вовсе не стараюсь быть загадочным, — ответил Слэйд, положив руку на спинку дивана. — Напротив, мне кажется, я излишне прямолинеен. Например, никогда не обещаю того, чего не могу выполнить.
Он взял ее рукой за подбородок и наклонился к губам.
— А еще я никогда не ухаживаю за женщинами, к которым не испытываю серьезных чувств, — прошептал он.
Прежде чем Андреа успела спросить, что он имеет в виду, Слэйд придвинулся к ней вплотную. Закрыв глаза, она ощутила на своем лице его дыхание, и в следующее мгновение его губы прижались к ее губам. Расслабившись, она почувствовала, как его язык касается ее зубов.
Обхватив Слэйда за шею, Андреа крепко к нему прижалась. Весь вечер она ждала этого мгновения. Как же долго она жила без мужских ласк! Ей казалось, что теперь она никогда не насытится ими. Слэйд осторожно дотронулся до ее груди, в ответ она запустила пальцы в его волосы. Острое желание пронзило все ее существо. А время будто остановилось.
Катлер медленно уложил ее на диван, улыбнулся и, взглянув ей в глаза, стал расстегивать блузку. Поиграв проступавшим сквозь лифчик соском, он наклонился и поцеловал ее ушко, потом стал ласкать влажным языком ее шею, и Андреа опалило его разгоряченное дыхание.
В какой-то момент она почувствовала, что как бы поплыла. Сквозь кружево лифчика она ощущала его жадные поцелуи. Вот Слэйд отодвинул чашечку лифчика и нежно взял зубами ее сосок. Андреа не могла сдержать стон восторга.
Где-то в глубине она ощутила сумасшедшее биение пульса и поняла, что если сейчас же что-то не предпринять, это состоится. Но Слэйд настолько возбудил ее, что она чувствовала себя уже не в силах сопротивляться проснувшимся желаниям.
Андреа хотела унять страсть, но та разгоралась еще сильнее. Она попыталась мягко отстранить Катлера, но он стал целовать ее шею, и с каждым поцелуем ее желание усиливалось. В самый критический момент, когда казалось, что лавина чувств тронулась и уже ничто ее не остановит, из спальни раздался жалобный плач. Андреа вскочила так резко, что буквально сбросила с себя Слэйда.
— Либи! — вскрикнула она, оттолкнув Катлера в сторону.
Тот удивленно взглянул на нее. Андреа стала поправлять лифчик и застегивать блузку.
— Разве дети не плачут время от времени? — спросил Слэйд с легким раздражением.
— Без причины не плачут. Я должна убедиться, все ли в порядке.
Они прошли в спальню.
Либи сидела в кроватке, по ее щекам текли крупные слезы. Увидев маму, она стала проситься на ручки. Как только Андреа прижала дочку к себе, плач тут же прекратился.
— Ты мое солнышко! Что тебя напугало?
— С ней все в порядке? — с тревогой спросил Слэйд.
— Все хорошо, — ответила Андреа, похлопывая девочку по спинке. — Кажется, она даже не мокрая. Скорее всего ей что-нибудь приснилось. Знаете, малыши иногда тоже видят плохие сны.
— Нет, не знаю, — вздохнул Катлер. — Мне, видно, предстоит еще много чего узнать.
Андреа не надо было уточнять, что именно он имел в виду. Совершенно ясно, что если Слэйд окажется отцом ребенка, он захочет участвовать в его воспитании.
Успокаивая дочку, она нежно поглаживала ей спинку, глядя при этом на Катлера. В комнате горел ночник. Пробивавшийся сквозь окно лунный свет оставлял серебристый отблеск на лице Слэйда, делал его фигуру почти нереальной, мистической. И все-таки это не мечта, и то, что случилось на диване, тоже был не сон. Она едва не отдалась этому мужчине. Он так возбудил ее, так завел, что она захотела его так же сильно, как когда-то хотела Майкла. Может быть, даже сильнее.
Андреа взглянула на Либи. Малышка тихо лежала у нее на руках, засыпая. Она осторожно положила ее обратно в кроватку. Повернувшись к Слэйду, Андреа увидела на его лице выражение любви, тронувшее ее до глубины души.
— Разрешите? — прошептал он, и не дожидаясь ответа, нежно коснулся спинки ребенка. Потом таким же ласковым движением убрал с ее лица непослушную прядку волос и отступил от кроватки. — Вы представить себе не можете, — сказал он, — что я испытываю при мысли, что она, быть может, моя дочь.
