– Нет… нет… Мне необходимо время, чтобы подумать, – запинаясь, говорила она, тогда как ее плоть трепетала от соприкосновения с нагим телом Макса.
– Время, чтобы придумать еще какие-нибудь глупые, ребяческие отговорки? Извини, Эмбер, но мне это представляется даже безнравственным. – Макс повысил голос, а пальцы его между тем нежно гладили набухшие соски ее грудей, так что несказанное блаженство охватило все ее существо и она с трудом удержалась от стона наслаждения. – Ты сейчас, сию минуту, здесь пообещаешь мне, что через десять дней выйдешь за меня замуж. Идет?
– Да, – прошептала она, чувствуя, что снова погружается в волны страсти и желания. – Да, Макс, да… Я выйду за тебя замуж.
Эмбер не раз с беспокойством задумывалась о том, как она объявит о предстоящем замужестве, но вскоре поняла, что волновалась напрасно. Миновало всего четыре дня с той ночи, как она дала Максу свое согласие, то есть до свадьбы оставалась еще целая неделя, а в городе, казалось Эмбер, не было человека, который не знал бы во всех подробностях о предстоящем событии и не радовался тому, что Эмбер останется в Элмбридж-Холле.
Впрочем, напоминала себе Эмбер, радовались не все: Мрачный Главер скорбел о потере комиссионных, а Синтия Хендерсон, внезапно почувствовав усталость, оставила магазин на управляющего, сама же отправилась в месячный круиз по Карибскому морю. Кроме того, сегодняшняя почта доставила письмо от Филипа Джексона – он был очень огорчен таким поворотом событий.
Эмбер со вздохом взглянула на почтовый конверт, лежавший на письменном столе, и сделала еще одну попытку разобрать почерк Филипа, больше походивший на чернильный след, оставленный сбившимся с пути пауком, чем на горестные излияния молодого доктора с разбитым сердцем.
Ее чрезвычайно забавляло то обстоятельство, что новость с быстротой молнии распространилась по маленькому городку. Когда Эмбер в разговоре с Максом посетовала, как трудно ей будет говорить на эту тему со своими знакомыми, Макс в ответ только усмехнулся.
– Предоставь это матери и ее старым подружкам. Можешь не сомневаться – и суток не пройдет, как новость вернется к тебе, обойдя весь Элмбридж.
И Макс оказался прав. Хорошо еще, что, предосторожности ради, она прежде всего сама оповестила своих приятельниц. Салли Фрейзер, к примеру, была бы смертельно обижена, если бы узнала о свадьбе не от самой Эмбер.
Ей оставалось только удивляться, с какой готовностью горожане поверили сочиненной Максом романтической волшебной сказке об их отношениях. Но своей задушевной подруге Роуз Томас Эмбер поведала всю правду об их тайной любви в прошлом и о причинах, толкавших их к венцу.
– О, Эмбер, я так рада за тебя! – Роуз выскочила из-за кухонного стола и горячо обняла Эмбер. – Все эти годы никто не подозревал, что у тебя когда-то был роман с Максом. И что в последние недели роман возобновился… Но теперь я даже удивляюсь, почему мне никогда не приходило в голову, что вы необычайно подходите друг другу. – Роуз сияла. – А что будет с домом? Ты снимешь его с продажи?
– Да, конечно, но я думаю, что мы станем его совладельцами. Сейчас я немного смущена тем, что Макс намерен внести назначенную за дом цену на мой счет, чтобы в будущем у меня всегда были свои личные деньги.
– Как это великодушно с его стороны! Да Макс, видно, души в тебе не чает! – И Роуз рассмеялась, заметив, что ее подруга покраснела.
– Даже не знаю, – Эмбер беспомощно пожала плечами. – Он, бесспорно, хочет, чтобы у Люси был настоящий отец, а в остальном у меня нет уверенности. Между нами стоит, конечно, эта старая история, хотя сейчас вроде все по-иному… – не закончив свою мысль, она замолчала.
– Помилуй, Эмбер, вы в ту пору были так молоды. Ты теперь совсем не та, что прежде, да и Макс стал совершенно другим человеком, – твердо заявила Роуз. – Оба вы наделали ошибок – а кто, скажи, их не делает? Но теперь у вас появилась возможность начать совместную жизнь. И если ты предполагаешь, что Макс женится на тебе лишь из одного чувства ответственности перед Люси, то ты, по-моему, просто рехнулась! Скажу тебе по правде, Эмбер, – Роуз язвительно улыбнулась, – Макс не производит на меня впечатление человека, который допустит, чтобы его заставили сделать что-либо помимо его воли. Мой тебе совет – забудь все плохое, что было когда-то. Важно то, что происходит сейчас. Важно и для тебя, и для Люси.
– Да, я знаю, ты права. Но это такой серьезный шаг, что я не могу не нервничать. Да, кстати, Роуз, мне не хочется, чтобы история наших отношений стала известна, я ее рассказываю тебе одной, – предупредила Эмбер. – Не говоря уже про остальное, я бы не хотела, чтобы пошли сплетни о Клайве, который проявил ко мне столько великодушия и доброты.
– Не беспокойся! – быстро отозвалась подруга. – Я слова не пророню.
– Все эти годы я много раз хотела тебе открыться, – вздохнула Эмбер. – Но в последний момент мужество оставляло меня. А если теперь все всплывет… Нет-нет, это будет крайне неприятно! Особенно из-за моей матери и Люси.
– В таком случае, ради всего святого, ни при каких обстоятельствах не проговорись Салли! – улыбнулась Роуз. – Но вот со мной ты напрасно не поделилась раньше. Хотя бы потому, что иногда доверительный разговор с подругой снимает тяжесть с души. А насколько я себе представляю, твоя жизнь – жизнь матери-одиночки – была далеко не сахар.
– Да, порой приходилось несладко, – согласилась Эмбер. – Все силы прилагаешь, чтобы сделать жизнь своего ребенка как можно лучше, но очень часто ничего у тебя не получается…
– Ну, мне-то кажется, что ты блестяще выходила из положения. Особенно если учесть, что у тебя на руках была еще и мать с ее болезнями. Признаться, не помню такого цветущего, жизнерадостного вида у Вайолет, какой у нее сейчас. Люси же просто вне себя от счастья. Она наверняка одобрительно относится и к самому Максу, и к вашим планам пожениться?
– Сказать, что она «одобрительно относится», все равно что ничего не сказать! Она просто ликует при мысли, что у нее, как у всех подруг, будет отец. Кроме чисто внешнего сходства у них с Максом полное взаимопонимание – они так тянутся друг к другу. Честно говоря, в толк не возьму, почему я довела себя до такого состояния, – и Эмбер, улыбнувшись, покачала головой, вспоминая, как она чуть не заболела от опасения, что ее дочь может принять в штыки вторичное замужество матери.
Но Макс основную тяжесть задачи взял на себя. После того как взвинченная до предела Эмбер уже довольно долго просидела вдвоем с Люси в гостиной, осторожно подводя ее к известию о предстоящей свадьбе, он с теплой улыбкой вошел в комнату.
