— Дело вовсе не в том, за кого я тебя принимаю. — Колин, в отличие от него, был абсолютно спокоен и говорил с достоинством. — Мы знаем друг друга долгое время, Адам, и я не хочу с тобой ссориться. Но мы обязательно поссоримся, — если ты не признаешься ей во всем, здесь и сейчас.
— Это угроза? — странным голосом спросил Адам.
— Нет. Это причина и следствие.
Наступила напряженная пауза.
— Так что? Ты или я?
— Ты, конечно, лучше знаешь, как сделать из мухи слона, — фыркнул Адам. — Но расскажу ей обо всем я. Она должна узнать. Только не воображай, что именно ты подтолкнул меня к этому, — я и сам собирался ей признаться.
— Но именно для этого я и пришел, — заявил Колин. — Потому что «здесь и сейчас» означает «здесь и сейчас», прежде чем она вложит в коттедж еще толику собственного времени, пота или денег.
О ком, черт возьми, они спорят? Кто должен дать Адаму денег? Магда, конечно! Не считая близнецов, она единственный человек, за которого Колин чувствует себя ответственным. О боже, я попала в разгар семейного скандала! Мне осталась лишь секунда, чтобы быстро юркнуть в сторону, когда по лестнице загремели шаги Колина.
Я дала ему время покинуть коттедж и вылезла из своего укрытия.
— Адам! Ты здесь?
— Наверху, Деб! — откликнулся он.
Когда я поднялась по ступенькам, он как-то странно взглянул на меня.
— Я не слышал шума мотора. — В его глазах читалось беспокойство. — Ты давно пришла?
— Несколько минут назад. Я слышала, как вы с Колином разговаривали. Мне показалось, что беседа довольно приватная, так что я…
— Ты слышала, как мы разговаривали? — Лицо Адама стало вдруг бледным и печальным.
— Прости. Я слышала всего несколько последних фраз. Мне очень неловко перед тобой, но я уже была в холле, когда…
Он стоял, сердито глядя на меня, и волна отчаяния захлестнула мое сердце. Я не знала, что Адам — опасный противник в спорах, и это открытие меня неприятно удивило. Он только что показал, что может быть язвительным и резким на язык.
— Естественно, ты не должен мне ничего объяснять, — поспешно добавила я. — Но я догадываюсь, что Колин взбешен из-за Магды.
— Из-за Магды? — изумленно повторил Адам. — С чего ты взяла?
— Ну, просто мне на ум не приходит больше никто, о ком бы Колин стал так беспокоиться. В любом случае это не мое дело… и если это не Магда…
— Нет-нет, — слишком поспешно перебил Адам. — Ты угадала. Могу сказать, что ты не многое пропустила. — Он заметно повеселел. — Однако как ты могла сделать вывод, здесь больше шума из ничего. Бедный старина Колин! — Это было сказано с ехидным сочувствием. — У него больная печень и несварение желудка. Забудь о нем. Жизнь слишком коротка.
Я внезапно вспомнила печальное лицо Колина.
— Кстати, я хотела бы кое-что сделать, прежде чем покину Девоншир. Это касается Колина, хотя, возможно, сейчас не лучшее время для обсуждений…
Я замолчала, но Адам ободряюще кивнул — дескать, продолжай, — и, когда я сбивчиво изложила ему свой план, к моему изумлению, улыбнулся:
— А Колин знает?
— Конечно нет. Я хочу сделать сюрприз.
— Понятно. — Улыбка стала еще шире. — Ладно, это называется воздать добром за зло. Я — за!
— Правда? — На такой подарок я и не рассчитывала.
— Да. И я поеду с вами. Полторы сотни миль — не шутка для тебя одной, а тут еще эти ужасные близнецы!
— Ты тоже пойдешь на шоу? — Я все еще не верила своему счастью.
Но Адам опять кивнул и улыбнулся.
— Ну, не зна-аю, — наконец протянула я. — Ты просто сам на себя не похож. Но…
Серые глаза смотрели на меня уверенно и нежно.
— Ты прелесть, — закончила я робко.
— Это точно! — весело заявил Адам. — Обожаю сюрпризы. Знаешь, день сегодня слишком хорош для работы. Хватай свою шляпку — мы отправляемся развлекаться!
В день концерта мы мчались по широкой дороге к Дорчестеру.
— Это все из-за него, Дебора! — хныкала Рут. — Он торопил меня!
Это продолжалось уже минут двадцать, после того как она вдруг обнаружила, что в спешке забыла куклу на кровати в комнате моей мамы.
— Ничего, дорогая, — в очередной раз попыталась я ее успокоить. — Тетушка Джесси хорошенько за ней присмотрит.
— Но я хотела, чтобы Хани провела день у моря! — Рут повернулась к брату и мстительно выпалила: — Я все расскажу папе!
— Боже, дай мне терпение, — вздохнул Адам, сидевший за рулем.
К счастью, вскоре о бедной Хани было забыто — Сикоув заинтересовал детей сверх моих ожиданий.
— Бамперсы [5]! — оглушительно заорал Йен, восторженно разглядывая павильончики луна-парка.
— Можно мне покататься на ослике, Дебора? — взмолилась Рут.
К моему облегчению, Адам взял инициативу в свои руки: покатал Йена на машинках, поводил за уздцы ослика, на котором восседала Рут, купил нам всем мороженое и в пять часов препроводил в маленький ресторанчик на чай. Мне осталось только отвести своих скачущих питомцев в туалет, умыть их и причесать, благодаря судьбу за то, что все пока идет гладко.
Возбуждение от предстоящей встречи с отцом, немного поутихшее в луна-парке, вернулось к ним с новой силой, и Йен вновь задал вопрос, которым упорно надоедал мне с тех самых пор, как я по секрету сообщила близнецам о своем плане.
— Дебора, ты уверена, что папа будет здесь петь? Он ведь выступает только в Лондоне, или в Австралии, или…
— Или в Нью-Йорке, — вставила Рут, выливая, к моей досаде, новую порцию жидкого мыла себе на руки, которые я ей только что высушила.
— Я думал, что папа просто работает здесь, — упрямо продолжал Йен.
Я попыталась объяснить, что выступление на концертах является тяжелой и очень важной работой, но тут вмешалась Рут:
— Папа не поет за деньги. Только нищие так поступают. А он поет для королевы или в церквях.
— Нет, дорогая, ты все перепутала. — Я осторожно прошлась расческой по ее жестким кудряшкам. Что за прекрасные волосы! Сияют, как черное полированное дерево. — Когда кто-то поет, как твой папа, это прекрасно. Своим пением он делает множество людей счастливыми, как доктор, который помогает выздороветь. Поэтому папа поет не только для королевы. — Я вполне могла поверить, что для ее величества он тоже пел. — Он поет для миллионов людей. Это замечательно, и, возможно, однажды вы с Йеном тоже сможете выйти на сцену.
— Я уже умею петь, — беспечно заявила девочка и строго добавила: — Но я не буду петь на улице. Йен один раз сделал это, и папа очень рассердился.
После моих расспросов выяснилось, что в прошлое Рождество Йен задумал таким способом честно заработать денег на подарок отцу.
