– Благодарю за рекламу, – превозмогая боль, усмехнулся Диего.
Кристел не отрываясь записывала, но тут подняла глаза от блокнота. Бледный Диего держался рукой за плечо. Она подошла поближе.
– Мне кажется, ты что-то сломал, – забеспокоилась она.
– Возможно.– Диего через силу улыбнулся.
– Вы получили травму, сеньор? – спросил полицейский постарше.– Я вызову «скорую помощь».
Кристел положила руку на здоровое плечо Диего.
– Пойдем, тебе надо сесть.– Она повела его к кабриолету.
– А как насчет машины? – спросил он.– Ты могла бы отогнать ее к дому? Или боишься движения на улицах?
– Я боюсь за тебя, – сказала Кристел.– И предпочла бы поехать с тобой в больницу.
– Спасибо, – поблагодарил он и снова с трудом улыбнулся.– Я тоже это предпочитаю.
– Мы можем заняться вашей машиной, сеньор, – предложил полицейский постарше, услышав их разговор.
– Мы сделаем это с удовольствием, – подтвердил тот, что помладше. Пока они ждали «скорую», полицейские бродили вокруг «эрнандеса», обсуждая его достоинства.
Наконец прибыла «скорая». В больнице Диего быстро осмотрели.
– Сломана небольшая кость в плече и два ребра, – по-португальски сообщила Кристел медсестра в накрахмаленном халате.– Остается риск посттравматического шока, поэтому ночь пациенту придется провести в больнице, но завтра в полдень вы сможете его забрать.
– Смотри не забудь, – с улыбкой вставил Диего, лежащий на носилках в ожидании перевязки.
– И не надейся, – заверила его Кристел.
– Жаль, что тебе не удалось досмотреть карнавальный парад, – сказал он.
– А мне жаль, что ты покалечился, – грустно сказала она.
– Все заживет.
Когда они прощались и санитар уже собрался укатить носилки, Диего внезапно спросил:
– А почему ты так дорожишь этой жемчужиной? Ее подарил тебе тот, кого ты любила?
Кристел утвердительно кивнула.
– Это подарок Лукаса.
Билл Клифорд поднял воротник темно-синей, сшитой на заказ рубашки с монограммой, повернулся боком – так он эффектнее выглядел – и пожал Диего левую руку, правая у того висела на перевязи, – Можно снимать, – доложил он Кристел и поднял подбородок.
Узнав от полиции, что мистер Эрнандес помог вернуть украденную у него машину и прочтя сообщение в газетах, он и представить себе не мог, что глава империи Эрнандесов окажется моложе его и таким красивым. Актер задрал голову чуть выше и взмолился в душе, чтобы его подбородок не казался слишком обвисшим, а сам он не проиграл рядом с более молодым собеседником.
Кристел сразу распознала эту тактику и усмехнулась. Билл Клифорд, высокий, загорелый блондин, на поверку оказался несколько потрепанным и довольно морщинистым для своих сорока с небольшим. Во всяком случае он утверждал, что ему именно столько. Интересно, как его снимают? А его темный загар – тоже всего лишь грим?
– Вы выпускаете чертовски хорошую машину, – заявил актер, когда Кристел закончила фотографировать и они втроем вернулись в гостиную.– Великолепный стиль, мотор работает как часы, и такая мощность.
– Мы в нее верим, – ответил Диего.
Они только что вернулись из поездки в кабриолете, которым управлял Билл Клифорд. Едва заслышав урчание мотора, он в восторженных тонах принялся расхваливать машину.
– Я заметил несколько «эрнандесов» в городе, когда впервые сюда приезжал. Мне нравится их вид, – продолжал он, приглаживая бакенбарды, будто бы проводя параллель с собственной роскошной голливудской внешностью.– Но насколько они высокого класса, я убедился лишь после того, как вы с такой легкостью догнали мою машину и задержали воришку. А прокатившись в кабриолете, я пришел в полный восторг. Вы понимаете, что положение обязывает меня ездить в автомобилях лишь самого высокого класса.
– Благодарю вас, – сказал Диего и бросил лукавый взгляд на Кристел.
Она понимающе улыбнулась. Пока все шло по плану.
– Еще шампанского? – спросила она гостя.
Билл Клифорд явился к ним сразу после полудня с огромным букетом цветов и двумя бутылками шампанского. Предварительно позвонил его помощник и объявил, что шеф желает лично выразить сердечную благодарность за возвращение машины. Сейчас он приканчивал уже второй бокал. То, что Диего принимал болеутоляющее и пил только содовую, а Кристел лишь пригубила для приличия, значения не имело. Гость с воодушевлением поглощал свой собственный подарок.
– Было бы замечательно, милочка, – ответил он, следя за идущей к буфету Кристел.
Рыжие волосы, гибкая фигурка в джинсах – девочка и в самом деле очень мила, решил он. Актер подтянул ремень обтягивающих молескиновых брюк. Может, сказать, мол, он готов организовать для нее пробные съемки на студии? Нет, не стоит. У нее есть приятель, а самое главное, она не выказала ни малейшего волнения в его присутствии. Он же предпочитал трепетных поклонниц.
– Вы сказали, что занимаетесь журналистикой, – продолжил он, принимая полный бокал.– Это вы написали о краже в газете?
Кристел села. Она и Диего расположились в креслах, причем у последнего под спину была подложена подушка. Билл Клифорд развалился на диване. Точь-в-точь император, дарующий аудиенцию своим подданным.
– Не совсем, – ответила она.– Я принесла статью в редакцию и спросила, не хотят ли они ее напечатать…
– Они, естественно, захотели, – перебил актер и снова приложился к бокалу.– Чем громче имя, тем больше они впадают в экстаз.
Кристел беззвучно застонала. Обычно она делала репортажи, писала о политических кризисах и подобных вещах. Ей приходилось сталкиваться с людьми из шоу-бизнеса, но впервые перед ней сидела такая знаменитость, как Билл Клифорд. Равно как она впервые видела человека, столь уверенного в собственной неотразимости.
– Но я не очень сильна в португальском, пришлось обратиться к репортеру, знающему английский. Он когда-то работал в «Лос-Анджелес тайме». Он поправил несколько слов, но суть осталась прежней.
– Полностью, – подтвердил Диего.
– У меня дом в Лос-Анджелесе, на Беверли-Хиллз, в самом фешенебельном районе, – сообщил актер.– Вообще-то их у меня четыре: здесь, там, квартира в Лондоне и вилла на собственном острове в Карибском море.
– Это надо же, – пробормотала Кристел, торопливо делая пометки в блокноте. Она понимала, что именно этого он от нее ждет.– Я предложила репортеру послать статью в Лос-Анджелес, и он обещал.
Билл Клифорд одарил ее ослепительной рекламной улыбкой. Он обожал рекламу любого сорта. День, прошедший без упоминания его имени в прессе, считался потраченным впустую.
– Умница. Мои поклонники любят читать обо мне, – провозгласил он с таким видом, будто Кристел совершила геройский поступок и спасла чью-то жизнь.
