— Прощай, Вилла, — перебила Кэсси, взявшись за ручку двери.
— Но помни, — сказала Вилла, — что ваши отношения так и останутся романом.
Если бы Кэсси сама так не думала, она, скорее всего, ушла бы. Но Вилла словно прочитала ее собственные мысли.
— Ты знаешь, зачем он собирается во Францию?
— У него там дело.
— Он покупает винокуренную фабрику. Она находится в маленькой деревне под Парижем. Семьи из окрестностей работали на ней поколениями. Они не хотят продавать, но у них нет выбора. Хантер хочет закрыть ее и перевести производство в Калифорнию.
Кэсси услышала достаточно. Она открыла дверь.
— Ничего у вас не получится, — не унималась Вилла. — Ты просто откладываешь неизбежное. И, честно говоря, у тебя слишком много дел, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Последнее, что тебе надо, — это разбитое сердце.
— До свидания.
— О, до того, как я уйду… Если тебе будет одиноко, ты можешь позвонить Оливеру. Я порвала с ним, и бедняжка не очень хорошо пережил разрыв.
Кэсси вернулась в цех и закрыла за собой дверь.
— Дорогая? — позвала Луанна. — Все в порядке?
Нет. В одну секунду мир перевернулся, надежда на будущее разбилась.
Хантер собирался во Францию, чтобы закрыть еще одну фабрику. Чтобы принести опустошение в другие жизни.
И ради чего? Ради денег? У него их недостаточно?
Почему она надеялась, что он изменился? Что короткое время, проведенное с ней, заставило Хантера увидеть свои ошибки? Ей было трудно понять, как кто-то может быть таким добрым и заботливым в один момент и таким жестоким в другой.
И чем сильнее она влюблялась в Хантера, тем больше сомневалась в том, что сможет быть с мужчиной, который причиняет столько боли окружающим.
Дела говорят громче, чем слова. А дела Хантера говорили только об одном: ничего не изменилось. Он остался человеком, который угрожал ее общине. Человеком, который поклонялся лишь деньгам.
Мужчиной, который никогда не полюбит ее.
И Вилла тысячу раз права. Чем быстрее она попрощается с Хантером, тем лучше.
* * *
Хантер закончил читать составленный контракт. Он детально описывал передачу «Демион Миллс» рабочим, с особым акцентом на то, что его управляющие помогут с продвижением «телохранителя».
Впервые он отдавал назад приобретенную собственность. И чувствовал радость оттого, что помогает общине. Что люди будут благодарить его вместо того, чтобы проклинать его имя.
Фактически первый раз за много лет он был счастлив. И дело было не только в фабрике, которая получила вторую жизнь. Хантер чувствовал себя окрыленным, потому что рядом была Кэсси.
С момента их встречи он понял, что это будет не просто интрижка. Было сложно поверить, что такая соблазнительная женщина может быть невинна.
Но его привязанность была основана не только на сексе. Кэсси была самой честной, преданной и верной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал. Она ценила маленькие радости, которые делают жизнь прекрасной. Она заставила его самого остановиться и обратить внимание на красоту заката и мягкость ткани.
Его решение пригласить Кэсси в Париж было спонтанным, хотя и неизбежным. Обычно он не приглашал женщин с собой в деловые поездки, поскольку не хотел отвлекаться от бизнеса. Но Кэсси…
Размышления Хантера прервал стук в дверь. Он поднял голову и улыбнулся, когда увидел на пороге ее.
— Я как раз собирался идти к тебе, — сообщил он. — Турагент заказала для нас места в старой гостинице в Лурье. У тебя будет день-два на достопримечательности. — Он встал и подошел к девушке, положил руки ей на талию. — А потом я отвезу тебя в Париж и покажу все, что захочешь.
Кэсси сделала шаг назад и закусила нижнюю губу. Ее глаза, обычно яркие и полные жизни, выглядели тусклыми от отчаяния.
Хантер обеспокоенно спросил:
— Что случилось?
— Я не могу поехать с тобой в Париж.
— Не понимаю.
— Почему ты не сказал, что едешь в Париж, чтобы купить очередную компанию?
Хантер почувствовал вину. Странно. Ведь раньше он не стыдился того, что делает.
— Я не думал, что это имеет значение.
Кэсси покачала головой.
— Нехорошо покупать компании и выгонять работников на улицу.
— Все не так плохо, — улыбнулся Хантер. — Я построил в Китае три новые фабрики, на которых заняты сотни рабочих. Все это люди, которые уже было отчаялись заработать деньги.
— Ты выгоняешь людей с работы. Ты закрываешь семейный бизнес. Ты делаешь деньги на несчастьях других, — отчеканила Кэсси.
Его глаза потускнели.
— Так вот как ты думаешь обо мне… Почему ты видишь в моем бизнесе только плохое?
Кэсси встала.
— Эти заводы и фабрики, — продолжал Хантер, делая шаг в ее сторону, — эти семейные предприятия, над которыми я беру контроль, обречены на провал. Я спасаю то, что осталось, и дарю им второе рождение.
— Да, но прибыль получают не те люди, которые отдали этим фабрикам свои жизни. — Она покачала головой. — Прости, Хантер, но я думаю, что ты ставишь деньги выше всего остального.
Хантер с замиранием сердца понял, что Кэсси собирается разорвать их отношения. Вслух он сказал:
— Не надо использовать мою работу как предлог. Если тебе не нравится что-то именно во мне, я надеюсь, ты мне скажешь об этом до того, как принять решение.
— Разговорами тут не поможешь. Ты тот, кто ты есть.
— Понятно, — еле слышно проговорил он. — Ты уже все решила?
Девушка кивнула и повернулась, чтобы уйти.
— Кэсси, — позвал Хантер. Но что он мог сказать? Какие аргументы в свою пользу привести? Он не заслуживал любви такой женщины. Хантер кивнул в сторону бумаг на своем столе. — Твой контракт.
Когда он протянул ей контракт, их руки соприкоснулись. У Хантера опять появилось желание сказать что-нибудь, что изменит ее решение. Но что?
— Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня, — тихо сказала девушка.
Он отпустил ее руку.
— Удачи, Кэсси.
Хантер видел, что глаза Кэсси полны слез.
— Я хочу, чтобы ты взял его, — сказала она, протягивая Хантеру кулон в виде сердца.
— Я не могу принять такой ценный подарок.
— Он ничего не стоит, но много значит для меня. — Кэсси положила кулон на стол. — Я никогда тебя не забуду, — сказала она тихо и вышла.
Кэсси стояла за станком. Она была одна.
На улице стемнело, и она знала, что ей тоже надо уходить. Но Кэсси не спешила домой, туда, где еще утром они с Хантером занимались любовью. Она знала, что в ту минуту, когда она войдет в дверь, ее захлестнут непрошенные эмоции.
