— О том, что я тебя люблю. — По крайней мере, и его голос был не более решительным, чем у нее.
— Ты уверен? — Дэвина попыталась унять дрожь своих рук.
— Абсолютно. — Клеменс взял ее за руки и привлек к себе.
А потом уже не имело никакого значения, как она себя чувствовала, дрожала ли, нервничала или задыхалась. Клеменс одним-единственным поцелуем освободил ее тело от всех забот и наполнил душу страстью, способной спалить дотла.
Откуда-то издалека донесся голос, что-то ей кричащий.
Дэвина, не отпуская от себя Клеменса, схватила щетку и бросила ее в направлении двери. Голос сразу смолк. После этого в костюмерной надолго воцарилась тишина.
Дэвина тесно прильнула к Клеменсу. Запах его кожи будил воспоминания о том воскресном дне в Мэнори, когда они впервые любили друг друга.
Здесь, в маленькой костюмерной, в их распоряжении имелся лишь узенький диванчик, на котором Дэвина отдыхала перед выступлением. Для двоих этот и без того не слишком удобный предмет мебели практически нельзя было использовать, но это было все же лучше, чем жесткий пол.
К тому же поцелуи и ласки Клеменса не оставляли Дэвине времени задумываться о бытовых неудобствах. Было столько всего более важного и гораздо более прекрасного, чем слишком узкий диван.
Кожа у Клеменса была горячая. Когда Дэвина проводила по ней пальцем, она видела, как топорщатся мелкие волоски.
Он наслаждался ее ласками точно так же, как и она — его, и они никак не могли насытить друг друга.
Когда же Клеменс наконец, спустя целую вечность, заполненную сладким предвкушением, полностью соединился с ней, последняя связь с реальностью утонула в море чувственности, в водовороте страсти.
Достигнув вершины, Дэвина обхватила его за шею и крепко прижала к себе, чтобы каждой клеточкой своего тела прочувствовать его возбуждение.
— За это я согласился бы даже на кругосветное путешествие, — пробормотал Клеменс, немного отдышавшись. — Слышишь, Дэвина? — хриплым голосом спросил он, поскольку она не шевелилась. — Я готов в ближайшие годы жить на чемоданах, если тебя это устроит. Только не говори сразу нет.
— Я и не говорю. — Дэвина млела от счастья. Забыв про габариты диванчика, она чуть отодвинула Клеменса от себя. Приземление оказалось довольно болезненным.
— Что ты там внизу делаешь? — смеясь, поинтересовалась Дэвина, когда Клеменс начал со стоном потирать ушибленные места.
В следующее мгновение Дэвина уже лежала рядом с ним.
— С этого момента твое место — рядом со мной, — ухмыльнулся он и притянул ее к себе, прежде чем она запротестовала.
— Папочка, Дэвина, вы все еще тут? — раздался из-за запертой двери в костюмерную веселый голосок Кармен.
Клеменс оторвал губы от Дэвины и приподнял голову.
— Да, черт тебя побери! — крикнул он, злясь на помеху. — Мы еще тут. А теперь убирайся, у нас переговоры.
— Хорошо, папочка, но не забудь о том, что ты мне обещал.
— Ладно. Именно об этом мы сейчас и договариваемся.
— Ой! — воскликнула в коридоре Кармен. — До скорого, папочка — и счастья вам!
Снова стало тихо.
— Что ты обещал Кармен? — захотела выяснить Дэвина, когда Клеменс опять повернулся к ней.
— Какой у тебя следующий маршрут? — вместо ответа спросил Клеменс.
— Никакой. — Она высвободилась из его объятий, встала и сняла с крючка полосатый махровый халат. — Я, правда, получила массу предложений, но ничего определенного пока не решила.
— А что, если нам сначала пожениться, а потом вместе обсудить эти предложения? — В голосе Клеменса слышалась надежда.
Дэвина завязала пояс и повернулась к нему.
— Это то, что ты обещал Кармен?
Клеменс поднялся. Обнаженный, он подошел к Дэвине и обнял ее.
— Нет. — Он чмокнул ее в кончик носа. — Я обещал Кармен брата или сестру. Ты можешь как-нибудь учесть это, строя свои планы?
— Могу. — Глаза Дэвины многообещающе заблестели. — Я, наверное, вплотную займусь сочинением музыки. У меня уже есть два предложения от исполнителей песен «кантри». Следующие концерты состоятся зимой, а потом у меня будет девять месяцев для работы и для вас. Но я надеюсь, что мне не придется стряпать на сто пятьдесят твоих ковбоев.
— Не придется, — пообещал счастливый Клеменс. В его глазах опять зажегся тот огонек, по которому Дэвина узнавала нарастающее возбуждение. — Как ты, возможно, заметила, у нас теперь имеется столовая с профессиональным поваром и целым штатом помощников, — похвастался он, теснее прижимая ее к себе. — А о нашем быте позаботится тетя Tea. Так что можешь целыми днями сидеть за роялем и сочинять свои хиты, пока я буду ходить на рыбалку с нашими ребятишками. Но все ночи — мои.
— С нашими ребятишками? — эхом откликнулась Дэвина.
Но Клеменс не стал углубляться в теорию.
Дэвина не успела сообразить, что к чему, а он уже развязал пояс на ее халате и уложил ее на узенький диван.
Ведь, как известно, и в клетушке просторно, и на узком диване свободно, если покрепче прижаться друг к другу.
Во всяком случае, и Дэвине, и Клеменсу было сейчас хорошо.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
