— Неужели? А как считаешь, ее крылья уместятся в моей машине или пойдем откинем верх вашего джипа?
Послышался смех. Кэйт наконец нащупала сережку под кроватью. Достав ее, она наклонилась к зеркалу, пытаясь справиться с упрямой вещицей. Голос Джеффа звучал весело. Пожалуй, чересчур весело. И он не позвонил ей из Рэйли. Наверное, госпитальный совет отверг его проект. Может, он шутит, чтобы скрыть свое отчаяние?
Если он потерял контракт из-за нее, она никогда себе этого не простит.
Наконец каким-то чудом ей удалось вдеть сережку. Потирая руки, она сделала шаг назад, чтобы получше рассмотреть себя.
Что ж, она неплохо потрудилась над траурным платьем бабушки, резюмировала итоги осмотра Кэйт. Решившись на крайние меры, она срезала весь правый рукав до верха, оставив плечо обнаженным, и а из другого рукава сделала оборку. Потом вставила новую молнию и ушила в талии. Теперь тяжелый шелк подчеркивал плавность изгибов ее тела, спадая вниз мягкими складками.
— Вы выглядите шикарно и соблазнительно, Кэйт Валера, — прошептала она, желая себя подбодрить.
«Спустись на землю, — казалось, возражало ее собственное отражение в зеркале. — Ты выглядишь как рыжая Мортиция Адамс[2]».
Тряхнув головой, Кэйт заставила себя отвернуться от зеркала и выйти из спальни. Не выставляет ли она себя в глупом свете? Один взгляд Джеффа подскажет правильный ответ.
Уняв дрожь, Кэйт пересекла коридор. Джефф стоял посередине гостиной, нервно щелкая пальцами. Теплая улыбка озарила его лицо, едва он заметил ее. Все, успокоилась Кэйт, она выглядит отлично.
— Расскажи скорей, как все прошло в госпитале, — попросила она, подходя ближе. — Я так старательно скрещивала пальцы, что думала, они так и не разойдутся. Что?
Она заметила его колебание. Увидела, как он хмурится. И у нее защемило сердце.
— Хорошо, я скажу, как все прошло, — начал Джефф, протягивая к ней руки. — Все прошло… потрясающе!!!
Его ладони сомкнулись на талии Кэйт, он приподнял ее над полом и закружил в воздухе под одобрительные возгласы Флэннери.
— Я хочу слышать все! — Кэйт слегка задыхалась, когда он снова поставил ее на пол. — Ты убедил их? Им понравился проект? Они очень придирались?
— И да, и нет. — Он, смеясь, обнял ее. — Это была настоящая битва — я же говорил, в совете одни консерваторы. Но в конце концов им пришлось признать функциональность проекта. Когда я доказал им, что такой дизайн сэкономит кучу денег, а может, спасет немало жизней.
— Твой проект принят! Принят! — Кэйт порывисто обняла его. — Боже, как я люблю вас, мистер Джефферсон Пэрриш!
Джефф вздрогнул. Потом взял Кэйт за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы видеть ее глаза. Как ей когда-то могло прийти в голову, что у него в глазах сталь? Сейчас их взгляд был сама теплота и надежда.
— Как ты сказала, Кэйт? — прошептал он. Кэйт почувствовала, что сердце у нее замерло. В горле пересохло, и она смогла лишь кивнуть. Признание, сорвавшееся с ее уст, было искренним: она действительно полюбила Джеффа Пэрриша с самой первой встречи на празднике Эллен. Полюбила эту его сумасшедшую гордость, его силу, его гнев и нежность.
Она будет любить его всю жизнь.
— Это надо отметить, — объявил Джефф низким голосом. — По-моему, кое-кому предстоит неплохой вечер. — Он обратился к Флэннери, улыбаясь: — Собирайтесь, юная леди. Эллен строит грандиозные планы в расчете на вас.
Флэннери, перепрыгивая через ступеньки, исчезла на лестнице. Джефф заключил Кэйт в объятия.
— Ты выглядишь изумительно! — прошептал он, водя пальцами по изгибам обнаженного плеча Кэйт. Каждое движение отзывалось во всем ее теле. Сходя с ума от нетерпения, она представляла себе, как они вдвоем возвращаются в пустой дом, как она чувствует руки Джеффа, обнимающие ее в темноте комнаты, как теряет себя от его необузданных поцелуев.
Боже, о чем она думает? Не поцелуи ее ждут, а очень тяжелый разговор.
Кэйт отправится на благотворительный бал с Джеффом и будет изо всех сил стараться быть со всеми милой и очаровательной. Потом, в конце вечера, она ему все расскажет.
Она расскажет ему, пока у нее еще хватит сил уйти.
— Ты сводишь меня с ума, — шептал Джефф, покрывая поцелуями ее шею. — Ты заставляешь меня чувствовать себя юным, и живым, и счастливым, как будто мне снова шестнадцать…
— Тише, Флэннери возвращается. — Кэйт ускользнула от него, нервным движением поправляя на себе платье. В комнату вошла ее дочь.
— Я готова, — объявила она, размахивая рюкзаком. — Пошли, ребята!
— Леди… — Джефф с улыбкой пропустил их мимо себя к машине. Следуя за ним по пятам, Кэйт не переставала представлять себе грядущий бал. Она будет мила со всеми — даже с его матерью. Она спрячет свои истинные чувства под непроницаемый покров вежливости. На любую колкость ответит улыбкой. Короче, постарается вести себя как настоящая леди. Чего бы это ей ни стоило.
Джефф будет вправе гордиться ею.
Когда они вошли в яхт-клуб, Джефф почувствовал, как Кэйт крепче сжала его руку.
— Все будет хорошо, — прошептал он. — Ты прекрасна.
«Она действительно прекрасна, — думал он. — Черное шелковое платье так ей идет, оттеняя белизну кожи, а слегка подкрашенные глаза кажутся огромными, как у лани. Ее волосы — огонь, контрастирующий со строгим цветом платья. Все мужчины сразу начнут бросать на нее тайком взгляды, завидуя мне. А что касается женщин…» Сердце Джеффа замерло. Большинство женщин будут вежливы и дружелюбны. Некоторые, однако, могут обидеть ее.
«Но Кэйт — дитя своего класса, — напомнил он себе. — Если она столкнется с враждебностью, она найдет, что ответить».
Яхт-клуб Мисти-Пойнт, отделка которого завершилась лишь в прошлом году, оборудовали раздвижными стенами, так что он мог выдержать любой наплыв гостей. Сегодня вечером помещения клуба превратились в один большой зал для танцев, украшенный разноцветной подсветкой и написанными готическим шрифтом плакатами. На балконе играл оркестр, специально приглашенный из Атлантик-Сити. В дальнем конце зала был устроен буфет.
— Не отходи от меня, — прошептала Кэйт, цепляясь за рукав его роскошного белого пиджака. — А то я опозорю тебя.
— Ты не можешь опозорить меня, — произнес Джефф, нежно поглаживая ее пальцы. — Я уже счастливейший из людей, поскольку ты со мной.
Зал быстро наполнялся народом — мужчины в вечерних костюмах, с усталым выражением на лицах, чинно вели под руки своих дам, сверкающих драгоценностями, по яркости не уступающими окраске тропических птиц. В дальнем углу зала Джефф заметил свою мать, крупное тело которой было затянуто в розовато-лиловое платье, блестевшее жемчугами. Кэйт тоже заметила ее. Она приникла к нему, как маленький преданный терьер, но глубоко вздохнула и произнесла:
