Словно со стороны она слышала свои сладкие стоны и, спрятав пальцы в его мокрых волосах, забыла обо всем на свете — но Алекс поднялся, игриво шлепнул ее по ягодице и вложил в руку мыло.
Неужели он хочет, чтобы я его… Но как? Я не умею! Да и не смогу…
Как выяснилось, смогла — и умела. Джун быстро вошла во вкус, и ей доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие касаться смуглой кожи, гладить сильное тело, ощущая свою власть над ним…
Когда Алекс выключил воду, Джун не смогла скрыть разочарования.
— Все только начинается! — пообещал он, глядя ей в глаза.
Выйдя из душа, подал ей руку и завернул в огромное белое полотенце. Не спеша вытер, просушил и расчесал спутанные волосы. Когда Джун потянулась за сухим полотенцем для него, Алекс улыбнулся и, схватив ее в охапку, молча понес в спальню.
— Я уже и так высох, — пояснил он на ходу. — И снаружи, и изнутри. Как же долго ты меня мучила, коварная женщина!
— Ты явно преувеличиваешь! — Она обвила руками его шею и, приникнув к плечу, вдохнула свежий запах его кожи.
— Может быть! — согласился Алекс, опуская Джун на прохладный шелк простыни.
В душевой кабине Алекс застал ее врасплох, но, оказавшись в кровати, Джун снова засомневалась. У их отношений нет и не может быть будущего… Она подняла на него глаза — и он улыбнулся, а глаза вспыхнули страстью.
Господи, ну до каких же пор я буду себя обманывать! Я его люблю — и будь что будет!
Джун простерла к Алексу руки, он опустился на кровать рядом с ней и, проведя пальцем по ее подбородку, восхищенно прошептал:
— Господи, до чего же ты красивая!
И принялся осыпать поцелуями ее лоб, глаза, щеки…
Впервые в жизни Джун по-настоящему расслабилась, и это, прежде не ведомое, чувство покоя приятно кружило голову. Она просто наслаждалась своими ощущениями. Закинув голову, чтобы Алексу было удобнее целовать ее шею, гладила его затылок, играла завитками волос…
— Я хочу сделать тебя счастливой, — севшим от волнения голосом сказал он, любуясь Джун.
— А я счастлива, — просто ответила она. Алекс хотел знать о ней все. Ирония судьбы!
Они словно поменялись местами — вопросы так и сыпались с его языка. Был ли у Джун мужчина? Какие чувства она к нему испытывала? Вызывал ли он в ней ответную страсть? Дивясь самому себе, Алекс ревновал ее даже к придурку-однокласснику, утверждавшему в телеинтервью, что он с ней целовался.
Как правило, Алекс не интересовался сексуальным опытом женщин, с которыми собирался переспать, и предпочитал не иметь дела с девственницами. Однако с тех пор, как он встретил Джун, его взгляды кардинально изменились. Он хотел быть первым мужчиной в ее жизни, мечтал научить ее искусству любви и наслаждаться вместе с ней радостями секса.
До встречи с ней ему нравилось быть ведущим, и он привык к тому, что его команды беспрекословно выполняются. Джун все перевернула с ног на голову. Теперь ему хотелось просто быть с ней рядом, держать в объятиях, вдыхать аромат кожи, смотреть в глубину карих глаз…
Окинув ее жадными глазами, Алекс приник к ее груди. Обвел языком вокруг затвердевшего соска, отстранился, дразня и мучая Джун бездействием, и лишь потом захватил сосок и принялся ласкать его языком. Она сладко застонала, и его захлестнуло желание.
— Ты само совершенство! — прошептал он, глядя на нее так, будто не верил своим глазам.
Он лег рядом, прижал Джун к себе и, с трудом совладав с собой, снова принялся ласкать — чтобы как можно дольше продлить удовольствие.
Его руки и губы отправились путешествовать по телу Джун, отыскивая самые чувствительные, уголки и все больше распаляя желание.
— Хватит, Алекс… Я больше не могу… — взмолилась она и притянула его к себе, обхватив руками за шею.
Алекс даже не подозревал, что столь изящная женщина может обладать такой силой, — и он вошел в нее.
Джун никогда не испытывала подобного наслаждения. Обхватив Алекса стройными ногами, — она двигалась в такт толчкам его тела, чтобы слиться с ним воедино и насладиться еще и еще…
— Ты такая горячая, Джун, такая страстная! — бормотал он, с первобытным восторгом любуясь ее затуманенными страстью глазами, отрешенным лицом и золотистыми волосами, разметавшимися по подушке.
— Алекс! — простонала она в ответ его имя и, приникнув к нему всем своим податливым телом, замерла от неземного блаженства, а он, уже не в силах больше сдерживаться, наполнил ее.
— Я не знала, что так бывает, — удивилась Джун вслух.
Заботливо укрыв ее простыней, он лег рядом и нежно привлек к себе.
— У меня никогда не было… Ничего подобного…
— Никогда?
— Ни разу… — Она погружалась в сладкое забытье и на миг испугалась — вдруг все это только померещилось? — А мужчинам тоже всегда так приятно?
— Так приятно мне никогда еще не было, — шепнул он.
— По сравнению с этим все остальное кажется пустой тратой времени. — Закрыв глаза, Джун прижалась к нему всем телом.
Когда Джун проснулась, за окном было еще темно. На столике у кровати горел ночник, Алекс лежал рядом, глядя на нее, и по его лицу блуждала умиротворенная улыбка.
— Так это был не сон? — спросила она.
— Нет, не сон.
— И повторить на бис можно?
— Сколько угодно, радость моя.
— А ты до полуночи ни разу не фыркнул, — вспомнила вдруг она.
— В таком случае изволь уплатить штраф. — И какой же?
— Сто поцелуев. Причем немедленно.
— Ты — деспот!
Джун всегда отдавала долги, и, когда в окна закрался рассвет, она рассчиталась с Алексом сполна — а потом оба еще долго лежали, прижавшись друг к другу, в полном изнеможении.
Джун приоткрыла веки и зажмурилась: яркий солнечный свет слепил глаза. Повернувшись на спину, сладко потянулась. Интересно, который час? — думала она, нежась в постели, а ноздри дразнил запах свежего кофе.
— С добрым утром, дорогая! — раздался за спиной голос Алекса.
— Ты уже встал!
Алекс не только встал, но и успел одеться. Бросив взгляд на его безупречно сшитый костюм, накрахмаленную рубашку и стильный галстук, Джун натянула на лицо простыню.
— Прошу тебя, уходи! Я не успела привести себя в порядок.
— Я принес тебе кофе.
— Спасибо. Будь добр, поставь на столик.
— Хорошо. А еще я пришел поцеловать тебя с добрым утром.
— Ты уже поцеловал пару часов назад.
— Верно. Значит, я пришел поцеловать тебя с добрым днем. Мне пора на деловую встречу.
Присев на край в изголовье кровати, он начал потихоньку тянуть простыню вниз. Джун села и, прижав простыню к груди, недовольно буркнула:
— Так нечестно! Ты умылся, причесался и…
