— Нью-Йорк, Новый Орлеан, Лос-Анджелес, Чикаго — куда бы я ни приехал, всюду признавали имя Мартелли.
Энджи наблюдала за всеми членами семейства. Они дарили счастье друг другу и наслаждались этим. Семья Мартелли в своем лучшем проявлении, подумала Энджи. И тут же в голове мелькнуло: это же семья Бернардо, которую он отверг. Как отверг и ее. Что-то в нем устроено так, что ему легче отказаться от тепла и любящей доброты, чем принять их. У нее заныло сердце. Почему он не обратился к ней, не искал помощи и утешения в ее любви?
Как только позволила вежливость, она оставила Резиденцию и поехала домой в горы, которые никогда еще не казались ей такими пустынными.
* * *
Лоренцо пробыл в Штатах два месяца. Оттуда потоком шли крупные заказы. Слава Лоренцо росла. Он вернулся к середине апреля, и первое, что он сделал, — это навестил Энджи. Появился, когда она закончила вечерний прием.
— Добро пожаловать, оставайся, если не возражаешь против еды из микроволновки.
— Прекрасно.
Из запасов в морозилке он выбрал вегетарианскую лазанью. Она поставила ее греться.
— Я вино не буду, — предупредила она, когда он достал бутылку. — Налей мне апельсинового сока. — Энджи с удовольствием накрыла на стол, радуясь компании. — Хочу услышать все об Америке, — проговорила она.
Вместо ответа он так усмехнулся, что Энджи вскинула брови.
— Как ее зовут? — тут же спросила она.
— Не понимаю, почему женщины всегда думают в одном направлении. В Нью-Йорке я проводил время с дочерью моих друзей. Зовут ее Хелен. Но не надейся, свадебные колокола ты не услышишь. Я последний человек в мире, за которого она хотела бы выйти замуж. Она сказала мне это в первые десять минут знакомства.
— Ты сделал ей предложение через десять минут?
— Она не стала ждать моего предложения. И поспешила предупредить, чтобы я напрасно не утруждал себя.
— Ведь ты не хочешь сказать, что встретил женщину, у которой иммунитет к твоим чарам?
— Если тебе нравится понимать так, пожалуйста, — слегка задетый, согласился он.
— Не держи меня в подвешенном состоянии. Скажи мне… Ох!
Вилка упала на пол и ударила ее по ноге. Нагнувшись за ней, Энджи обнаружила, что плитки пола плавают перед глазами.
— Что с тобой? — встревожено спросил Лоренцо. Он кинулся к ней, обхватил за плечи и стал поднимать, изучая лицо.
— Ничего. Все в порядке, — быстро ответила она.
— Выглядишь ты неважно.
— У меня был сегодня тяжелый день. Я не успела поесть.
— Сиди спокойно. Я все сделаю. Даже я умею стряпать в микроволновке.
Он обслуживал ее с такой комичной торжественностью, что она хохотала до слез.
— Если ты надеялся встретить Бернардо, то его еще здесь нет, — сообщила она, когда они ели.
— Я знаю. Мама сказала. Я приехал повидаться с тобой. Как ты справляешься?
— Лучше, чем все ожидали.
— Ты хочешь сказать — лучше, чем он ожидал.
— Да, пожалуй, так. — Она горько усмехнулась.
— Знаешь, когда мы были мальчишками, он часто исчезал. У него есть другой мир, его собственный. Он живет по каким-то своим правилам и никого не подпускает к себе. Иногда он прячется в своем мире. Но это тяжело для тебя. Какой смысл в твоем приезде сюда, если его здесь нет?
— Я приехала сюда не для того, чтобы быть с ним, — жестко отрезала Энджи. — Я приехала преподать ему урок. — Голос ее дрогнул. — Но кажется, перестаралась.
— Не говори так, — ласково перебил Лоренцо и взял обе се руки в свою. — Это не твоя вина. Мой брат дурак. Ну, мы все дураки, но Бернардо дурак особого рода. У него такие темные и запутанные мысли, что он не способен видеть то, что перед его носом.
Взгляд Лоренцо светился добротой, и она подумала, как приятно было бы иметь такого брата, как он! Может быть, признаться ему во всем? Она чуть было не открыла Лоренцо все секреты, но тут зазвенел колокольчик. Минуту спустя Джинетта ввела в комнату молодого человека с острыми чертами лица.
— Опять вы! — с таким отвращением воскликнула Энджи, что Лоренцо удивленно взглянул на нее.
Вошедший был человек лет тридцати с худым лицом и надменным взглядом. Судя по всему, он едва сдерживал нетерпение. Энджи коротко и холодно представила его как Карло Бондини.
— Синьор Бондини, — добавила она, — я просила вас не докучать мне больше.
— Но я решил, что, поразмыслив, вы передумаете.
— Я не передумала.
— Предлагаю увеличить сумму до десяти миллионов лир. Это очень хорошая цена.
— Даже отличная, если бы я хотела продать свое право на практику, но я не хочу. И прошу вас, больше не приходите.
— О, я обязательно приду.
— Тебе же сказано — нет! — произнес Лоренцо с обманчивой любезностью. — Ты никогда не умел понимать намеки. Я напомню тебе. Мы вместе учились в школе. Ты мне и тогда не нравился. Давай проваливай.
Бондини не выглядел героем и вряд ли мог противостоять мужчине комплекции Лоренцо. Поэтому он мудро решил отступить.
— Хорошо, пока оставим этот разговор, — пожал он плечами. — Но не отвергайте моего предложения, как следует не обдумав его. — Взглядом он буквально сверлил Энджи. — К тому же у вас мало времени. Я тоже доктор, помните. У меня верный глаз… синьорина.
Последняя фраза прозвучала как оскорбление. С тем он и ушел.
— И часто он тебя так мучит? — взорвался Лоренцо.
— Он возвращается через каждые две недели, с каждым разом повышая сумму.
— Но почему? Что за чудеса? Я имею в виду…
— Ты и правда знаешь его со школы?
— Да. Он делал за меня домашние задания, — признался Лоренцо с улыбкой, в которой не чувствовалось и капли раскаяния. — Сделка была чисто коммерческой. Удивительно! Откуда он вдруг достал деньги?
— Не догадываешься? — Энджи вздохнула. — Бернардо, конечно. Он пытается вытолкать меня отсюда.
— Но ты не можешь… Я имею в виду… не сейчас… Если я правильно его понял…
— Я ждала, что ты поймешь, — со слабой улыбкой подтвердила Энджи.
— Тогда все устроено, — с внезапной решимостью объявил Лоренцо. — Теперь это семейное дело.
* * *
Дом стоял в конце грязной проселочной дороги. В нем давно не жили, но он был кое-как подправлен, чтобы оставаться пригодным для жилья.
Бернардо издали увидел брата и с мрачным, неприветливым видом ждал его в дверях.
— Какой дьявол привел тебя на эту ферму?
— Я всегда знал о ней, — спокойно ответил Лоренцо. — Когда мы были мальчишками, ты обычно убегал сюда. Однажды я тебя выследил.
— Если бы я знал, нашел бы другое место.
