— Мистер Кэлхоун, — подал голос один из помощников, — может, проедем еще один раз и поищем лошадей?
— Я присоединюсь к вам через минуту. Мы должны кое-что обсудить с миссис Мид. Кстати, познакомьтесь, мистер Вэринг и мистер Сэмпсон. А это — миссис Мид, моя буйноголовая соседка, та, из-за которой у меня столько неприятностей и раненая нога.
Мистер Вэринг, побледнев от досады, направился к своей машине.
— Мы скоро вернемся, мистер Кэлхоун.
— Не уходите, все равно вы не сумеете помешать миссис Мид.
— Опять вы об этом! Вы прекрасно знаете, что все произошло иначе! — Кортни кипела от гнева. — Вы, я вижу, ранены еще и в голову! Немедленно расскажите им всю правду: вы сами ранили себя!
Повернувшись к своим друзьям, Джерет пожал плечами:
— Но я вас ни в чем и не обвинял.
— Этого еще не хватало! Вашей наглости нет предела! Скажите правду — я не стреляла в вас.
Гости Джерета в открытую разглядывали ее, хозяин помахал им рукой:
— Я недолго, — сказал он, — идите в дом и подождите, через минуту выпьем пивка. — Обернувшись к Кортни, пронзил ее голубыми глазами и добавил: — Как только закончу здесь.
— Да нет, лучше мы вернемся, когда закончится снегопад, — ответил мистер Сэмпсон. — Мы вам позвоним. Э-э-э, приятно было познакомиться с вами, миссис Мид. До свидания!
— Вам совершенно не за чем уходить, — проговорила Кортни. — Я не задержусь здесь надолго.
— Я сам позвоню вам завтра, о'кэй? — предложил хозяин, повернувшись к своим друзьям.
— Договорились. Пока, Джерет, — окинув любопытным взглядом Кортни, мужчины сели в машины и уехали.
— Если вы не хотите увидеть своего Эбенезера сваренным, держите его взаперти, — сказал Джерет. Он подошел совсем близко, насквозь просверливая ее глазами, челюсть угрожающе выдвинулась вперед.
— Я понятия не имею, как он выбрался, но клетка была открыта.
— Меня не волнует, как это произошло, но впредь лучше сидите дома и охраняйте своего сокола, вместо того, чтобы давить людей.
— Я не собиралась вас давить.
— Проклятье! Это была попытка массового убийства!
— Бог мой! Черта с два!
— Ай-яй-яй! Малыш, тебе пора следить за своим языком!
Кортни показалось, что в глазах Джерета блеснула дьявольская насмешка, но поклясться в этом она бы не смогла.
— Я поеду искать ваших лошадей.
— Нет уж, благодарю. Даже близко не подходите к моим лошадям. Вам повезло, что я ранен, иначе вы поняли бы, что такое попадаться мне под горячую руку.
— Как это понимать? У вас такая же тактика, как и у вашего сына?
Джерет шагнул вперед. Кортни отступила.
— Теперь, мистер Кэлхоун…
— Ты ведь должна была предвидеть это, прежде чем налетать на меня, словно летучая мышь из преисподней, — он надвигался на нее.
Кортни пятилась назад, пока не уперлась спиной в джип.
— У меня и в мыслях не было наехать на вас. Я должна была спасти Эбенезера. Я поеду домой и посажу его в клетку как можно скорее…
Джерет схватил ее за руку и притянул к себе.
— Ты наехала на меня, и я упал. И если бы при этом держал в руках ружье, то мог бы застрелить любого из присутствующих или попасть в одну из лошадей. Я повредил ногу, и она ужасно болит, а ты, ах-ах-ах, я уезжаю домой… Эх ты! — Он так крепко прижал ее к себе, что Кортни передавалось тепло его тела.
— Отпустите меня! — Сверкнув глазами и стиснув зубы, Джерет тем не менее разжал руки и отошел от нее, опираясь на костыль.
— На самом деле я и не собирался сворачивать ему шею.
— Еще бы! Не морочьте мне голову!
В глазах Джерета заиграли озорные огоньки:
— Тебя, Малыш, не мешало бы хорошенько выдрать, ты ведь затормозила едва не в футе от меня.
— Неправда, немного дальше! Неужели вы смогли бы даже не поведя бровью убить любимца моего сына?
— В лесу полно других соколов, а этот ваш Эбенезер отвратительный, как сам Сатана.
— А что бы вы почувствовали, если бы я свернула шею вашему Адмиралу Берду?
— Это не одно и то же. Собака и птица — два совершенно разных существа. Кроме того, я намеревался лишь запихнуть вашего сокола в ящик и послать Гая отнести его назад.
— Ха! Так я и поверила: в марте по всему штату Теннесси расцвели маргаритки!
Джерет усмехнулся:
— Я-то думал, что совершаю благородный и великодушный поступок. Даже не представлял, что из-за этого рискую жизнью.
— Хорошо, я поверю вам, — тихо сказала Кортни.
Еле заметные морщинки разбежались от уголков его глаз, и рукою Джерет обнял ее за талию. Говорить стало трудно: губы его почти касались лица Кортни, а глаза заглядывали прямо в душу.
— Я жажду возмездия, Малыш, очень сладкого возмездия. — И тут же Джерет склонился над ней и впился в губы страстным поцелуем, зажигая огонь во всем ее теле. Потом крепко взял за плечи и притянул к себе. Кортни уперлась руками в широкую грудь, пытаясь отстраниться, но Джерет не отпускал и не отрывался от ее губ. Какую-то долю секунды Кортни продолжала борьбу, тогда его язык вторгся в нежную полость ее рта… и все было кончено. Кортни уже смутно представляла себе, что совсем недавно в дикой ярости едва не сбила Джерета Кэлхоуна машиной. Затем все вопросы улетучились из ее головы так же, как улетают по ветру снежинки. Буря стремительных, неистовых, жарких чувств захватила ее. Остатки благоразумия были преданы забвению.
Внезапно Джерет резко отпустил руки. Кортни вздрогнула, по спине пробежал озноб, вызванный его проникновенным голосом:
— Знаешь, Малыш, пожалуй, вся эта суета окупится. — Он улыбнулся улыбкой чувственной и хищной — настоящий самец.
Щеки Кортни запылали:
— Если вы сексуально озабочены…
Джерет расхохотался:
— Да? Ну-ка, продолжай. С нетерпением жду, чем ты закончишь.
— Отойдите от меня! — она сделалась совершенно пунцовой.
— Сексуально озабочен… Это, пожалуй, дает мне надежду.
— Ну, не дразнитесь, у меня просто вырвалось… Я потрясена, что такой холодный и непримиримый человек умеет божественно целоваться.
Продолжая смеяться, Джерет сказал:
— Ах, Малыш, ты так привлекательна, когда сердишься.
— А вы — нет!
— А я и не сержусь. — Он никак не мог справиться со смехом.
— Но и не привлекательны.
— Мерси! Какой милый комплимент!
— Уйдите с дороги. — Гнев постепенно выдыхался, и Кортни чувствовала, что улыбка вот-вот появится на ее лице. Но очень уж не хотелось доставлять Джерету Кэлхоуну такого удовольствия.
— Хочешь, Малыш, еще поцелуемся, прежде чем ты уедешь?
— Нет!
— Ну, если мы постоим подольше, ты одержишь над собой нравственную победу и…
