Она нашла в себе силы утаить правду, которая еще мгновение — и сорвалась бы с ее губ под пронзительным взглядом его черных глаз.
— Давай больше не будем о вчерашнем. — Перевести разговор на другую тему показалось ей наиболее верным решением. — Лучше скажи, какие у нас планы на сегодня? Ты ведь не собираешься ехать в воскресенье на работу в Глазго.
— Я думаю начать первый день нашей совместной жизни с визита к тете, — помолчав, ответил Стивен.
Шелли не на шутку испугалась.
— Но ведь она даже не знает, что ты женился! Может, ты как-нибудь подготовишь ее к «сюрпризу», иначе она сразу же меня возненавидит, я это чувствую.
— Не бойся, — успокоил ее Стивен. — Тетя не настолько глупа, чтобы плохо отнестись к женщине, которую я приведу к ней в дом и представлю как мою жену. Она любит меня и хочет, чтобы я был счастлив.
— Счастлив? И что ты подразумеваешь под этим словом?
Стивен встал с кровати и подошел к окну. И Шелли услышала, как тихо, но почему-то с неизбывной горечью он произнес:
— Счастье — это вера в то, что когда-то ты будешь счастлив. Другого мне пока не дано.
Скоро они уже стояли перед дверью достаточно большого дома миссис Маккормак, тети Стивена. Он позвонил и успокаивающе сжал пальцы Шелли, как бы давая понять, что он рядом и все будет хорошо.
Дверь открыла седоволосая женщина лет шестидесяти. Она радостно вскрикнула, и вскоре племянник уже сжимал ее в своих объятиях. Никогда еще Шелли не видела, чтобы Стивен так открыто демонстрировал свои чувства.
— Наконец-то! — воскликнула пожилая женщина. — Стивен! Стивен Лонгвуд приехал навестить меня! — Она отстранила его от пышной груди и окинула укоризненным взглядом. — И как тебе не стыдно так редко меня навещать? — Не дожидаясь ответа, тетя перевела взгляд на Шелли. — А что это за прелестная девушка с тобой?
Шелли почувствовала, что нервничает, как школьница перед строгой учительницей.
— Я Шелли, — наконец прозвучал простой ответ. — Жена Стивена.
Жена Стивена.
Первый раз она произнесла эти слова в присутствии чужого человека, и они прозвучали настолько необычно, что у нее даже закружилась голова…
Еще долго Шелли вспоминала радостный блеск в глазах миссис Маккормак, который появился после этого неожиданного заявления, — даже на следующее утро, когда провожала Стивена в Глазго. Она стояла на пороге дома, как примерная жена, и смотрела, как его машина исчезает за поворотом. А она оставалась одна в пустом доме, с опостылевшими мыслями, одинокими прогулками, большой холодной кроватью и малышом, растущим в ее животе…
Шелли медленно закрыла дверь, говоря себе, что должна радоваться тому, что и во вторую ночь Стивен не сделал никаких попыток превратить их женитьбу из фиктивной в настоящую. Ведь секс только усложнил бы и без того непростые отношения между ними.
Весь вечер после посещения тети они провели в гостиной, сидя друг от друга так далеко, как позволяли приличия. И оба чувствовали нарастающее напряжение. Казалось, одного неловкого движения или двусмысленного слова будет достаточно, чтобы плотские желания взяли верх над разумом.
— Ты очень привязан к тете, — осмелилась нарушить затянувшееся молчание Шелли.
Стивен вздрогнул от неожиданности.
— Да, — наконец ответил он. — Она заменила мне мать.
— В каком смысле?
— Моя мама умерла пятнадцать лет назад, — глухо сказал Стивен. — С тех пор тетя самый близкий для меня человек.
— О, Стив, — пробормотала Шелли, — я не знала.
Ей захотелось броситься к нему и обнять, успокоить боль, вызванную горькими воспоминаниями. Но он резко поднялся и подошел к камину, встав к ней спиной.
— Это случилось как раз под Рождество. — Видимо, Стивен решил поделиться печальными подробностями своего прошлого с женой. — Она погибла в автокатастрофе, когда возвращалась домой, купив подарки к празднику. С тех пор я остался совсем один — отец умер от сердечного приступа, когда мне едва исполнилось десять лет.
В таких случаях люди обычно не знают, что говорить, — банальными словами сочувствия боль не унять, даже если смерть унесла близкого человека много лет назад. Вот и Шелли решила промолчать. Она лишь тихо встала и, подойдя сзади к Стивену, положила руку ему на плечо. Он резко обернулся, и в его глазах зажглась странная смесь горечи, понимания и благодарности за молчаливое сочувствие. Казалось, Стивен хотел что-то сказать, уже приоткрыл рот, но, очевидно передумав, не произнес ни слова.
— Тебе сделать чаю? — тихо спросила Шелли.
— Чаю… — механически повторил он.
Стивен явно не слышал ее вопроса. Он весь ушел во взгляд, который был прикован к лицу жены. Затем протянул руки к задрожавшей невесть от чего Шелли, явно собираясь обнять… Как вдруг сдавленно застонал, повернулся и быстро вышел из гостиной.
Она слышала, как наверху захлопнулась дверь спальни. И, совершенно не понимая, что только что произошло, медленно направилась в кухню, где заварила чаю — успокаивающего — уже для себя. Еще долго Шелли с замиранием сердца вспоминала полные страсти и внутреннего волнения глаза Стивена, его руки, протянутые к ней…
А рано утром он уехал. И потянулась мучительная череда дней, полных одиночества, недоумения и мучительных раздумий.
Чтобы хоть чем-то себя занять, Шелли, невзирая на холодную погоду, бродила по живописным окрестностям, фотографировала, даже набралась смелости и зашла к тете Стивена. Миссис Маккормак искренне обрадовалась ей, напоила чаем, познакомила с очаровательными детишками, которые сразу повели Шелли наверх показывать свои многочисленные игрушки…
Приближалось Рождество. На центральной площади открылся рынок, где продавались сверкающие украшения, гирлянды, маскарадные костюмы и всякие подарки. Шелли решила, что предпраздничная суета вполне может поднять ей настроение. И в четверг уже возвращалась домой, нагруженная пакетами с мишурой, елочными игрушками, декоративными свечами. А через полчаса принесли великолепную голубую ель, которую Шелли выбрала на рынке.
Последний день перед выходными пролетел очень быстро — так бывает всегда, если ты занят таким приятным делом, как украшение жилища перед Рождеством. И уже к вечеру великолепно обставленный, но как-то холодноватый дом полностью преобразился. Повсюду витал запах ели, горели разноцветные гирлянды, свечи мягким блеском заливали гостиную и столовую. Ожидание чуда и надежда на настоящий семейный праздник, которого давно уже не было в ее жизни, затеплились в душе Шелли.
