— Большое спасибо, Хенк.
— Ну, вот и все, — вздохнул Нейт, привлекая ее к себе, когда Хенк оставил их одних.
— Ты говоришь так, будто это конец всему, — прошептала Холли, пряча лицо у него на груди. — Ты не веришь, что я вернусь?
— Я надеюсь, что ты вернешься, но наши судьбы движутся в разных направлениях, — честно ответил Нейт.
— Но это не значит, что и мы должны разойтись в разные стороны и забыть обо всем, — всхлипнула Холли. — Ты сам говорил, что только мы сами решаем, как жить, что я должна найти время на то, что считаю важным.
Он не забыл об этом, но все равно не знал, что на это ответить.
— Ты приедешь в Моренсию, если я попрошу? — мягко спросила она.
— Я? Я... Но мой отель...
— Чтобы навестить меня, Нейт.
Он почувствовал себя дураком.
— Прости, конечно, я смогу найти пару недель, особенно когда пройдет туристический сезон.
— Ты ведь очень любишь жить здесь, правда? — тихо спросила Холли.
— Я люблю тебя. — Эти слова слетели с его губ помимо его воли.
По щекам Холли потекли слезы.
— Я тоже люблю тебя, Нейт.
В их поцелуе сейчас не было страсти, только безграничная любовь, горечь и тоска по мечтам, которым не суждено сбыться.
Нейт думал, что знает, что чувствуешь, когда разбивается сердце, но почти физическая боль, которую он испытывал сейчас, не могла сравниться ни с чем из того, что он когда-либо испытывал.
И все стало еще хуже, когда он помог Холли сесть в самолет. Дверь захлопнулась, и Нейт почувствовал, что с трудом сдерживает слезы.
Он вернулся на берег и долго смотрел, как «сессна» набирает высоту, а его бедное сердце в это время рвалось на куски, каждый из которых пылал обжигающим огнем.
— В эти выходные будет большой королевский гала-концерт, — щебетала Оливия, порхая по комнате. — Мы боялись, что в связи с твоим отсутствием придется отменить и его, но все обошлось. Завтра приедет портной, чтобы провести финальную примерку твоего платья.
— Хорошо.
— И нужно что-то сделать с твоими волосами: подстричь, может быть, подкрасить. Они выглядят сухими.
— Хорошо.
Безучастное согласие Холли на все, что она предлагала, тревожило Оливию.
— Что-то не так?
— О чем ты? Все замечательно. Я вернулась туда, где мое место, и выполняю свои обязанности принцессы и наследницы престола, — не глядя на мать, откликнулась Холли.
— Но раньше ты не была такой... несчастной.
— Я была несчастна, мама.
— Но не настолько. Я еще никогда не видела тебя такой.
Неудивительно, потому что Холли никогда в жизни не чувствовала себя так ужасно. Было легко согласиться с предложением пожить одним днем, радоваться тому времени, которое им подарила судьба, но теперь, когда это время закончилось, жизнь Холли превратилась в настоящий ад. Осталась только боль, которую она едва могла выносить.
— Мам, скажи, а бабушка когда-нибудь пыталась уговорить тебя не выходить замуж за отца?
— Нет, — покачала головой Оливия, явно не ожидавшая такого вопроса. — Но она постаралась объяснить мне, во что я ввязываюсь, и во всем поддерживала меня в борьбе с этими проклятыми консерваторами, которым не нравилось, что в жилах их новой королевы не течет голубая кровь.
— Наверное, тебе было нелегко.
— Вначале да, но я доказала, что достойна быть королевой, и им пришлось принять меня. К тому же ты должна была скоро родиться. Больше такого не повторится. Я не позволю им отвернуться от тебя, тем более ты полноправная королева Моренсии.
— А если я не хочу быть ею?
Оливия схватила Холли за руку, заставив ее повернуться к ней, и заглянула в покрасневшие от слез глаза:
— О господи, ты влюбилась в этого мальчика!
— Он уже давно не мальчик, мама, но ты права, я люблю Нейта Метьюса всем сердцем. Я любила его в детстве и люблю сейчас.
— Но ты ведь не хочешь сказать, что собираешься отказаться от всего, чего я добилась, что я сделала для тебя, ради него. Тебя любит народ, Холлин, тебя приняли как будущую королеву, никто не посмеет оспорить твое право на престол.
— Спасибо, мама, я знаю, как это важно для тебя. Правда, спасибо, я знаю, сколько сил ты вложила в это, — сказала Холли, обнимая мать. — Но я гораздо счастливее, когда живу жизнью обычной девушки.
Оливия крепко обняла ее, потом отстранилась и заглянула в глаза дочери:
— Милая, ты не обычная девушка.
Холли молча закрыла глаза, признавая свое поражение и не пытаясь сдержать слез, но вдруг почувствовала, как мать целует ее в мокрую щеку.
— Влюбленная женщина просто не может быть обычной, — прошептала Оливия, прижимая дочь к себе.
Глава 12
Нейт вошел в магазин при отеле и сразу направился к скучающему за стойкой Мику.
— Как поживают сегодняшние продажи? — спросил он.
— Гораздо лучше, чем ты, — откликнулся старик.
И это была правда. Холли уехала два дня назад, а по ощущениям Нейта прошло как минимум два года. Господи, как же он по ней скучал! Казалось, она вырвала половину его сердца и увезла в свое далекое королевство.
Первую ночь он спал в обнимку с телефоном, надеясь, что она позвонит. Но этого не произошло.
— Тебе звонили час назад, — с лукавой улыбкой сообщил Мик. — На звонок ответил один из братьев Бернс и даже записал все, что тебе просили передать, но я пролил кофе на бумаги. Судя по тому, что я сумел разобрать, это было приглашение выпить вместе в «Доме рыбака» после работы, правда, понятия не имею от кого.
«Наверное, от одного из давних приятелей по покеру», — предположил Нейт и решил не отказываться от приглашения, хотя знал, что обычно его зовут сыграть, чтобы поправить свое финансовое положение. Сейчас ему было все равно. Когда душа находится в таком раздрае, не стоит отказываться от возможности хоть немного развеяться.
День тянулся невыносимо долго, хотя работы, как всегда, было много. Сначала Нейт учил маленьких гостей отеля забрасывать удочку, потом они с братьями Бернс чинили мотор на рыбацкой лодке, из-за чего Нейт весь пропах маслом и бензином и даже решил заехать домой помыться перед встречей с друзьями, но не смог заставить себя поехать в пустой холодный дом, где его никто не ждал. Нейт с тоской покосился на телефон, но предательская штука продолжала молчать. Возможно, его принцесса уже забыла о нем. Похоже, вечер в пабе за бутылкой пива и игрой в покер — это как раз то, что ему сейчас нужно.
Но, войдя в «Дом рыбака», он остановился на пороге как громом пораженный, потому что увидел Холли.
Ее сложно было не заметить, и не только потому что она была единственной женщиной в пабе, на которой была юбка и которая выглядела так, словно только что сошла с обложки глянцевого журнала. Его принцесса стояла на столе и, если он правильно понял, руководила танцами суровых завсегдатаев паба, которые под песню Алана Джексона выстроились в линию и ходили вокруг стола, повторяя за ней движения, которые были странной смесью тустепа с ирландскими танцами.
