Он перешагнул порог ванной. Его мокрые темные волосы торчали кверху будто иголки.
— Видите ли, я…
Однако продолжать ему не пришлось, так как Лорен вдруг испуганно ахнула.
— Ой, у вас кровь!
— Где? — Остин произнес это машинально, потому что думал совсем о другом.
— Вон, на повязке!
Остин скользнул взглядом по своему плечу — вернее, по промокшему бинту, — затем устало провел ладонью по лицу.
— Да-да, знаю.
— И ты так спокойно об этом говоришь! — От волнения Лорен даже не заметила, что перешла на «ты».
— Но я же в курсе того, что со мной происходит.
— Да я не об этом! Ведь нужно что-то делать. Смотри, весь бинт намочил в ванной! Этак и до заражения крови недалеко. — Она покачала головой. — Боже правый, почему ты сразу ничего не сказал?! Я еще вчера отметила твою бледность, но подумала, что ты на солнце перегрелся. Что там у тебя?
Остин обескураженно взъерошил и без того стоявшие торчком волосы. Путешествие за решетку, похоже, откладывается.
— У меня?
— Ох, боже мой, ну не у меня же! — Лорен бросила на кровать все, что в тот момент держала: и куртку, и рубашку, и аптечный флакон с карточкой.
— Не беспокойся, это просто царапина, ничего опасного. — Остин и сам почувствовал, насколько неубедительно прозвучали его слова.
— Царапина? — нахмурилась Лорен.
— Да… случайно зацепился за… э-э… за сучок дерева. Только и всего.
Однако Лорен не поверила.
— От сучка не может быть столько крови. Как бы то ни было, тебе требуется перевязка. — С этими словами она направилась к шкафу.
— Да я и сам хотел спросить, нет ли здесь бинта или чего-нибудь в этом роде.
— Есть. — Лорен открыла дверцу и взяла с полки большую пластмассовую аптечку. — Сейчас все сделаю. Садись вон туда, на кровать.
Однако Остину не улыбалась перспектива демонстрировать кому-либо свое пулевое ранение, даже такой очаровательной девушке, как Лорен. Ей тем более.
— Спасибо, я прекрасно справлюсь сам.
Лорен лишь усмехнулась.
— Даже слышать ничего не хочу. Много ты сделаешь одной рукой.
Она была права, однако ему не хотелось с этим соглашаться.
— Но я сам себя перевязал!
Лорен посмотрела на его плечо.
— Заметно. Бинт вот-вот сползет! И потом, что ты там такое намостил на свою царапину? — Заметив, что Остин собирается что-то сказать, она решительно кивнула на кровать. — Садись! Как же ты собираешься в таком состоянии исполнять обязанности помощника деда Бена?
Против этого аргумента у Остина не нашлось возражений. Он молча сел на кровать, предоставив Лорен возможность делать все, что та сочтет необходимым. Она сразу же подошла к нему с ножницами…
Принимаясь за перевязку, Лорен не знала, что она обернется для нее настоящим испытанием. Во-первых, она очутилась в опасной — прежде всего, для нее самой — близости к Остину, который вызывал у нее столько противоречивых эмоций, а сейчас вдобавок сидел полуобнаженный. Во-вторых, ей приходилось прикасаться к нему. И, в-третьих, рана ее испугала и встревожила. Ни с чем подобным она до сих пор не сталкивалась.
— Боже мой! — вырвалось у нее, когда она разрезала и сняла бинт, а затем частично отделила от развороченных мышц пропитанный кровью и водой тампон. Продолжая удерживать его на весу и заметно побледнев, Лорен повернулась к Остину. — И это ты называешь царапиной? С ума сойти! Похоже, ты не зацепился за сучок, а напоролся, причем со всего маху! Может, скажешь, что было на самом деле?
Он прищурился.
— Послушай, тебе незачем этим заниматься. Я с самого начала хотел все сделать сам.
— Нет.
Поняв, что Остин не желает обсуждать ранение, Лорен продолжила свое занятие. Тампон кое-как удалось отделить — единственно благодаря тому, что он намок, пока Остин принимал душ. Но кровь все равно пошла, к счастью несильно. Кроме того, в аптечке находился специальный спрей-антисептик для дезинфекции обширных поврежденных поверхностей. Обработав им рану и тем самым остановив кровотечение, Лорен вновь взглянула на Остина. Тот терпел молча, только зубами скрипел.
— Я вызову врача. Здесь нужно зашивать, иначе… — Она умолка, представив, что может произойти с рваной раной без должной обработки. — Словом, лучше зашить.
— Обойдется, — хрипло произнес Остин. — Заживет как на собаке. У людей сломанные ребра срастались без всяких врачей, а тут ничего страшного. Нет, врача вызывать не будем. Если боишься, я сам закончу.
Лорен вздохнула. В каком-то смысле он прав — когда еще врач сюда доберется.
— Не в этом дело. Края раны следует соединить, но как?
Воцарилось молчание. Спустя несколько мгновений Остин взглянул на аптечку.
— А пластыря нет?
— Есть. Но не думаю, что он удержится. Впрочем, ничего другого не остается. Только тебе придется помогать.
— Разумеется.
Минут через двадцать адской работы, совместными усилиями им удалось добиться более-менее приемлемого результата. При этом они израсходовали почти весь моток пластыря. Но рану почти стянули. Заматывать ее Лорен не стала, чтобы не перекрывать доступ воздуха. Просто обмазала по периметру специальным медицинским клеем и наложила трехслойную марлевую салфетку.
Остин перевел дух.
— Спасибо. В одиночку я точно с подобной задачей не справился бы.
Лорен кивнула. Затем, промокая тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину, обронила:
— Не понимаю, почему ты не хочешь обращаться в больницу. Ну, дело твое. Но в таком случае будешь принимать антибиотики.
Остин с едва заметной усмешкой посмотрел на нее.
— Как скажете, доктор.
Почему после этих простых и даже насмешливых слов у Лорен запело сердце? Почему душа наполнилась теплом? Почему в теле взметнулась волна трепета?
Вопросы, вопросы…
Лорен замерла, не в силах отвести взгляд от Остина. Какие у него глаза! Серые, бархатистые и такие выразительные. Он просто смотрит на Лорен, а кажется, будто прикасается.
Ее взгляд сам собой переместился на губы Остина. Они уже не выглядели такими запекшимися, как вчера. В них словно вернулась жизнь… и желание поцелуев.
Точно такое же желание Лорен с ужасом обнаружила и у себя.
Наступила странная пауза, во время которой оба молча смотрели друг на друга, но их взгляды говорили очень много, пугающе много!
В какой-то момент напряжение достигло такого предела, что Лорен почувствовала — еще мгновение и, наплевав на все условности, она обовьет шею Остина руками, прильнет к его губам и забудет обо всем на свете.
Самое удивительное, что и он как будто качнулся к ней или это лишь игра воображения?
