Почти через все произведения Ш. проходит один излюбленный им тип – тип «проблематической натуры». Эпиграфом к роману с таким заглавием поставлены слова Гёте: «Есть проблематические натуры, которые не соответствуют ни одному из возможных для них положений и ни одним из положений не удовлетворяются; отсюда страшное противоречие, пожирающее их жизнь и закрывающее им доступ к наслаждению». Этот тип сам Ш. производит от Фауста, и представителей его называет «Faustuli posthumi» (один из новейших романов Ш. так и называется «Faustulus»). Этот тип, родственный с русскими Онегиным, Печориным, Бельтовым, Рудиным, Ш. изображает в различных разновидностях, на различном общественном фоне; к нему принадлежат все главные герои «Проблематических натур». Найдя те же черты в Лассале, Ш. наделил ими своего Лео. По большей части у Ш. это люди с аристократической натурой и с демократическими убеждениями – и в этом источник их душевной драмы; они по-фаустовски томятся жаждой тонкого наслаждения и обладают громадными духовными силами, которым не находят применения к жизни; те из них, кому посчастливилось жить в 1848 г., с увлечением, как Рудин, бросаются на баррикады. Ш. находит, однако, что подобные печальные положения зависят не от вечных свойств человеческой природы, а от печального положения общества. "В свободном государстве могут быть больные особи, но целое всегда остается здоровым; в государстве полицейском, наоборот, здоровьем пользуются только некоторые отдельные люди, а целое – больной организм, производящий в тяжелое время почти одни только «проблематические натуры"».
В России Ш. обратил на себя впервые внимание широких слоев общества романом «Один в поле не воин», который у нас гораздо популярнее всех остальных романов Ш. Почти все романы Ш. переведены на русский язык помногу раз: появились даже два «Собрания Сочинений» Ш., одно в 8 т. (СПб., 1895), другое в 30 т. (СПб., редакция С. Трубачова, 1898). Почти все переводы неудовлетворительны. Книга Ш. о теории и технике романа изложена П. О. Морозовым в статье: «Шпильгаген и его теория романа» («Вестник Европы», 1883, № 4). Из публицистических трудов Ш. выдается газетная статья, переведенная в форме брошюры: «Открытое письмо к графу Льву Толстому» (СПб., 1896), очень резкая по тону, в которой Ш. упрекает Толстого за пропаганду отказа от исполнения воинской повинности. В этом письме Ш. гораздо снисходительнее относится к социал-демократии, чем в своих романах, и рекомендует их способ борьбы против милитаризма – способ борьбы парламентарной.
См. Z. Z. (К. Арсеньев), «Современный роман в его представителях. Фр. Шпильгаген» («Вестник Европы», 1879, № 7); Karpeles, «Fr. Sp.» (Лейпциг, 1889).
(ЭСБЕ. Россия, Санкт-Петербург, 1890-1907)
[1] церковная должность у протестантов.
[2] Крыши покрыты сланцем.
"В строительстве издавна используют аспидный сланец – разновидность глинистого сланца, его употребляют для кровель. Сланец – природный камень, используемый в производстве кровельных материалов. Сланец – горная порода, отличающаяся слоистостью своего строения, раскалывающаяся на тонкие пластинки или слои. Высокие характеристики и ряд уникальных качеств кровельного сланца (например замечательная морозоустойчивость и отличная упругость), легкость придания любой формы (для сложных элементов кровли, такие как ендовы, башенки, слуховые окна и дымовые трубы) в относительно короткие сроки.
Кровельный природный сланец – веками использовался как кровельный материал, доказательством этого могут служить памятники архитектуры в Европе – соборы, костелы, всевозможные дворцы и замки."
[3]
Появление в конце XVII века самобытного, оригинального и достаточно жизнеутверждающего производства деревянных часов с кукушкой в южно-германском регионе Шварцвальд можно объяснить разве что тем, что его населяли старые добрые католики.
Можно сказать, что Шварцвальд (переводится как "Черный лес") – на редкость живописное место, состоящее из покрытых лесом гор и зеленых долин. Однако, жизнь в таком ландшафте для местных крестьян была далеко не сахар. Земля плохо поддавалась обработке: из-за присутствия в ней скальных пород приходилось возделывать поля мотыгой, а не плугом.
В горах весна, лето и осень продолжаются всего четыре месяца, а остальные восемь безраздельно властвует зима. Фактически, с ноября по апрель Шварцвальд пребывает под толстым слоем снега, а горный ландшафт и вовсе делает передвижения по местности невозможными. Стоит добавить, что немецкие крестьяне не живут деревнями, общаясь через плетень – земельные наделы расположены на значительном расстоянии друг от друга, чтобы не нарушать чужое Lebensraum.
То есть большую часть года обычная крестьянская семья в Шварцвальде оказывается отрезанной от внешнего мира в занесенном снегом доме. Такой образ жизни и способствовал активному развитию в регионе народных промыслов. В течение зимы большая немецкая семья вместе со всеми наемными работниками с утра до вечера создавала изделия из дерева: столовые приборы, ковши, бадьи, корзины и лари, которые охотно скупали приезжавшие весной купцы. Кроме того, в регионе издавна существовало производство изделий из стекла, также пользовавшихся популярностью во всей стране.
Кто именно является родоначальником часового дела в Шварцвальде, точно не известно, но существуют две популярные версии. Согласно одной, в 1683 году первые деревянные часы изготовили монахи аббатства Святого Петра, а по другой – их сделала уже в 1667 году семья Кройтц, проживающая неподалеку от городка Вальдау (Waldau).
Точно известно, что устройство, отбивающее знаменитое "ку-ку" и саму птичку изобрел мастер по имени Кеттерер из города Шёневальд (Schonewald). Вначале он пытался имитировать крик петуха (что считалось более естественным для обозначения времени), но музыкальная гамма оказалась слишком сложной, и мастер остановился на кукушке, для которой потребовалось всего два тона.
Первые шварцвальдские часы были целиком сделаны из дерева, включая и колеса механизма (только оси были стальные), и имели всего одну часовую стрелку. Маятники в таких часах помещались вверху механизма и раскачивались прямо перед циферблатом. Поскольку токарное ремесло было основным в Шварцвальде, каждые часы представляли уникальный образец резьбы и обработки дерева, а слава о них уже к середине XVIII века распространилась далеко за пределы Германии: они экспортировались в Англию, Италию, Францию, Турцию и Россию.
Оказалось, что часовое производство – это фактически единственная перспективная для жителей отрасль региона. По немецким законам наследования дом и земля обычно доставались только одному сыну хозяина, и тогда его многочисленные братья и сестры вынуждены были жить на родной ферме на положении работников. Продажа резных часов и шкатулок позволяла заработать достаточный капитал для строительства собственного дома.
