— Так что это значит? — Флоран постучала пальцем по пластмассовой крышке. — Сегодня минус девять, я с утра смотрела на градусник.
— А это значит, что в штурвальную стойку кто-то залил другое масло. То, что на морозе замерзает. А когда самолет находится на высоте, там очень холодно. Следовательно, на высоте оно замерзло еще быстрей, почти сразу! И самолет стал неуправляемым. Это как ехать на машине без руля!
Флоран молча смотрела на коробочку. Туда упаковали вещество, убившее ее родителей.
— Выходит, их убили, Рид? — Флоран прижалась лбом к его плечу и так, не шевелясь, молчала несколько мгновений. — Но кто мог подменить масло?
— Да кто угодно! — Рид аккуратно отодвинул ее. — Тот, кто может проникнуть в ангар, тот может подменить и масло!
— Но ведь для этого нужно знать устройство самолета… — предположила Флоран. — Вот я, к примеру, совершенно не понимаю, куда можно залить масло. Я и в машине с трудом найду это отверстие… — Она посмотрела на Рида. — А может, отец сам по ошибке залил в стойку другое масло?
Закрыв коробку, Рид сунул ее в карман.
— Этого не может быть! Грегори интересовался технической частью самолета, но не до такой степени. Он любил летать, все остальное было на мне! А я с маслом ошибиться не мог. Еще с летной школы я твердо усвоил: для штурвальной стойки лучше «Веспера» ничего нет. У меня в обслуживающем боксе не было ничего другого, кроме пары бутылей «Веспера».
Из склада вышли Коллинз и отец Климент. Оба несли в руках по небольшому железному ящику. Лейтенант закрыл дверь на замок, сверху наложил поперечную штангу, запер ее на ключ.
— Ну? Все сняли? — выглянул из салона Рид.
— Все! — кивнул лейтенант.
Уложили ящики в багажник, сели в машину и поехали.
— И что там с этим маслом? — спросил отец Климент.
Рид изложил свою версию.
— Занятно! — согласился отец Климент. — Но лаборатория должна подтвердить, что это масло не то! Тогда можно будет искать тех, кто его подменил!
— А вдруг масло было бракованное? — повернулся к нему Коллинз.
— Экспертиза покажет! — заверил его отец Климент. — А уж потом подумаем, где искать.
— А куда мы едем? — Флоран посмотрела в зеркало заднего вида на отца Климента.
— Высадишь нас у полицейского управления. Мы с Ником оформим запросы. — Он посмотрел на Флоран. — А у вас какие планы?
— Хочу съездить домой, переодеться, забрать кое-какие вещи.
Машина неслась по улицам города. Отец Климент задумчиво смотрел в окно.
— Что ж, поезжай! Потом созвонимся! Кстати, Ник, у вас есть досье на родственников Флоран?
— Разумеется! — усмехнулся Коллинз. — У нас есть досье на каждого жителя города старше шестнадцати лет.
— Это хорошо! — улыбнулся отец Климент. — Дело пойдет быстрей.
Флоран притормозила на том же перекрестке.
— Хотел бы я взглянуть на твоих родственников! — нахмурился отец Климент. — Неужели они организовали убийство родителей? Дело-то непростое!
— А что здесь сложного, — откликнулся Коллинз. — Если версия с маслом верна, то нет ничего проще: кто-то приходит в ангар, заливает масло в штурвальную стойку и ждет, когда мистер Рейд отправится в полет. Понятно, что в случае отказа штурвала на высоте выжить никому не удастся.
— Значит, я тоже должен был умереть? — произнес Рид. — И спасла меня случайность.
— Неправда, — сказал отец Климент. — Тебя, Рид, спас Господь, действующий под видом случайности.
— Да будет так, — улыбнулся Рид. — Не спорю.
— А по-моему, Рида спасла болезнь матери! — возразил Коллинз.
— А это разве не случайность? — повернулся к нему отец Климент.
— Как знать? — Коллинз пожал плечами. — Может, случайность, а может…
Рид недовольно нахмурился.
— Вы думаете, моя мать тоже причастна к этому делу?
— А почему бы и нет? — предположил Коллинз.
Все притихли. Флоран вспомнила сухие поджатые губы Джилл Вестакер и то, как та себя повела, узнав, что Флоран дочь погибших Рейдов. Да, мать Рида та еще штучка. Хотя, если бы она была причастна к преступлению, она вела бы себя совсем по-другому.
— Нет, это исключено! — твердо произнесла Флоран. — Ведь в случае аварии самолета Рид погиб бы вместе с моим отцом. Мать не могла отправить сына на верную гибель.
— Так она и не отправила! — напомнил ей Коллинз. — Рид, слава богу, жив и сидит рядом с нами!
— Но Джилл слишком сильно любит Рида! Да и зачем ей убивать моего отца?
— Верно, Фло! У нее нет мотива! — поддержал ее отец Климент. — Да и как вы себе это представляете: немолодая, не искушенная в таких делах дама пробирается в ангар, меняет масло и ждет, когда работодатель сына грохнется о землю? Почему, зачем ей это надо?
— Ладно, сдаюсь! — поднял руки Коллинз. — Извини, Рид! Полицейские люди циничные. И не такое предположат.
Они вышли из машины. Отец Климент на прощание помахал им рукой, и вместе с Коллинзом пошел к дверям полицейского управления.
Флоран и Рид остались вдвоем.
— Может, зайдем ко мне? Перекусишь, отдохнешь. А уже потом поедем.
Верно, подумала Флоран. Дорога непростая, не мешало бы выпить кофейку, отдохнуть. Лишь бы Джилл не было дома.
Джилл дома не оказалось. Рид провел Флоран к себе в комнату, усадил в кресло, укутал пледом.
— Может, вздремнешь чуток?
— Спасибо, но надо ехать.
— Тогда я сейчас что-нибудь приготовлю.
Через несколько минут он вернулся. На подносе стоял кофейник с дымящимся напитком, баночки с джемом, поджаренные тосты, стаканы с соком, кетчуп, кусок холодной телятины.
Рид поставил поднос перед Флоран, наполнил чашки кофе.
— А давай я тебя сам отвезу. А ты по дороге поспишь.
Идея была неплохой.
— Спасибо, не возражаю.
Флоран пила кофе. Рид сооружал бутерброды.
От заботы, проявленной Ридом, Флоран стало тепло и уютно. Не хватало еще уснуть! Она сделала усилие и разлепила глаза.
Рид стоял рядом, держа портфель.
— Фло, у тебя ведь непредвиденные материальные трудности. Разумеется, временные… — Он протянул портфель Флоран. — Вот, возьми это.
— Что здесь? — Флоран взял в руки портфель и заглянула внутрь.
Он был доверху забит купюрами.
— Это я откладывал в течение трех лет. Полагаю, эти сто пятьдесят тысяч тебе не помешают!
Флоран растерянно уставилась на Рида.
— Ну что ты! У меня на первый случай есть деньги. Я же получила наследство.
— Флоран, ты уплатила за меня залог. — Рид смутился. — Понимаешь, я хотел поначалу заплатить за себя сам, а потом решил, что не буду. Во-первых, у меня наличные деньги, а я не хотел, чтобы мама знала, что у меня есть сбережения.
