— Надеюсь.
Принесли их заказ. Аннабел с трудом сдержалась, чтобы не выпить бокал вина залпом. Дебора наверняка посмеялась бы над ней. Та никогда не робела перед мужчинами.
— Ну а ты? — произнес Шейн. — Не расскажешь ли что-нибудь о себе? У меня ведь нет карт, которые могли бы мне сообщить что-либо о твоей персоне.
— Что ты хочешь узнать?
— Например, как так получилось, что ты стала ведьмой.
Она цокнула языком.
— Опять?
— Прости меня! — Он тихо рассмеялся. — Ты поняла, что я имел в виду.
— Я зарабатываю на жизнь как умею.
— Законно ли это?
— У меня есть лицензия, — чуть ли не с испугом проговорила Аннабел.
— Допустим. Но что вынудило тебя, молодую женщину, открыть столь сомнительный, с позволения сказать, бизнес.
— Я уже ответила на твой вопрос, — сухо сказала она.
— Ты была замужем?
— Была, — призналась она, ковыряя вилкой в тарелке с паэльей.
— И почему предпочла снова стать свободной?
— Он поднял на меня руку.
В глазах Шейн мелькнуло что-то очень похожее на ярость.
— Тебя бил муж?
Она пожала плечами, стараясь выглядеть равнодушной.
— Когда он ударил меня в первый раз во время особенно бурной ссоры, я его простила. Подала на развод только после третьего подобного случая.
— Хорошо, что ты не стала это терпеть.
— Я посчитала, что лучше разойтись с ним сразу, пока он не почувствовал свою силу и не начал избивать меня по-настоящему. — Она сглотнула ком в горле.
Только не плачь! — сказала она себе. Не стоит лить слезы при Шейне.
— Расставание было болезненным?
— Очень. Я любила своего мужа.
— И он не пытался тебя вернуть?
— Еще как пытался. Не давал мне покоя даже после развода, чем вынудил меня обратиться в полицию. Ему запрещено приближаться ко мне. Да он больше и не пытался с тех пор, как загремел на сутки за решетку. В тот последний раз он намеревался сломать дверь в квартиру, где я тогда жила. Грозился избить меня до полусмерти. Он был пьян и мог действительно сделать все, что обещал. Именно тогда я поняла, что больше не хочу его знать.
— Когда ты выходила замуж, наверное, и предположить не могла, что все так сложится?
— Да, — вздохнула Аннабел. — Наш роман был похож на волшебную сказку. Жаль, что все так прозаично закончилось.
Он накрыл ладонью ее руку, покоящуюся на белоснежной скатерти.
— Хорошо, что у тебя хватило сил уйти.
Она робко взглянула на него.
— Я очень сильная женщина.
— Я это почувствовал, — сказал он вкрадчивым тоном.
Шейн смотрел ей в глаза. Аннабел затрепетала от его пронзительного взгляда.
Она точно влюбится в него, если уже не влюбилась. И как же ей быть?
Аннабел осторожно высвободила руку. Шейн как ни в чем не бывало принялся за еду.
— Я говорил тебе, что ты сегодня чудесно выглядишь? — спросил он через минуту.
— Да, говорил, — улыбнулась Аннабел. — Только это не прозвучало как комплимент.
— Мне сложно выражать свои чувства, Аннабел.
— Я знаю.
Он снова опалил ее взглядом.
— Так нечестно, дорогая Аннабел. Ты знаешь обо мне слишком многое, а я о тебе практически ничего. Все, что мне известно на данный момент, это что у тебя был неудачный брак и к тебе в гости приходит моя покойная жена. Иногда мне кажется, что я сплю и вижу странный сон, главная героиня которого — ты… Еще вина?
Она машинально кивнула, хотя ее мысли были заняты другим. Ее подозрения сбывались. Шейн хочет выведать о ней как можно больше. Для чего? Чтобы потом использовать полученную информацию против нее?
— Я наводил справки о тебе.
Аннабел резко подняла голову.
— Что?
Шейн отложил вилку, настроившись на серьезный разговор.
— Я пытался выяснить, откуда ты взялась и чем занималась до того, как стала медиумом.
— Зачем тебе это нужно?
— Хочешь услышать правду?
— Да, разумеется!
— Как только я тебя увидел в твоем дурацком восточном халате, с синяками под глазами, но с упрямо поднятой головой, то понял, что передо мной на самом деле необычная женщина. Однако твоя непохожесть на других вовсе не связана с твоей деятельностью. Просто ты не такая, как все. Ты хорошо понимаешь людей и очень плохо — саму себя. Ты запала мне в душу, Аннабел. Понимай это как хочешь. Ты абсолютно верно заметила как-то, что я мучаюсь угрызениями совести из-за того, что начал забывать свою жену. Я пытался представить ее лицо, а перед моим мысленным взором возникал твой облик. Диана старалась почти месяц отвлечь меня от грустных мыслей, а тебе это удалось за десять минут. Сначала я злился. Ведь именно из-за тебя я перестал день и ночь думать о Мэгги. Потом ты меня заинтересовала как женщина. Ведь ты красива, хоть и выглядишь иногда нелепо. Извини за откровенность. А теперь я понимаю, что никак не могу выкинуть тебя из головы. Вообще-то я редко говорю о своих чувствах прямо. Однако ты должна знать об эмоциях, которые ты во мне вызываешь.
Он перевел дух и допил вино, остававшееся в его бокале, а потом продолжил:
— Итак, я выяснил, что ты за столь короткий срок оставила отпечаток в моей душе. А я не хочу иметь дело с человеком, о котором ничего не знаю. Ты кажешься мне слишком таинственной. У обычной женщины не может быть столько тайн. Я упомянул о том, что пытался навести о тебе справки. Однако мне этого сделать не удалось! Никто не знает, откуда ты приехала. Даже Диана, которая, как оказалось, стала одной из первых твоих клиенток. Тебя обожают, хвалят и… платят огромные деньги за твои услуги, хотя ты не делаешь ничего особенного. Никто ведь не был свидетелем настоящего чуда, которое ты сотворила. Я хотел бы тебе доверять, но не могу. Не хочешь ли приоткрыть завесу тайны, Аннабел? Рассказать мне, кто ты есть на самом деле?
Во время монолога Шейна Аннабел не поднимала глаз. Ей было очень страшно. С одной стороны, ее переполнило счастье, когда она услышала, что небезразлична ему, а с другой… Она не могла открыть ему правду! Ведь тем самым Аннабел подставила бы не только себя, но и Дебору.
— Не понимаю, что ты хочешь услышать.
— Не строй из себя невинную овечку! — вскипел Шейн. — Все ты понимаешь.
— Отнюдь. — Она смело встретилась с ним взглядом. — Я ничего не скрываю. А если у меня и есть какие-то тайны, так это мое право. У каждого человека свой скелет в шкафу.
— Боюсь, у тебя весь шкаф ими забит.
— Я тебя хоть раз обманула?
— Понятия не имею. Но пока разоблачить тебя не в чем.
— Тогда какие ко мне могут быть претензии?
— Я тебе нравлюсь? — прямо спросил он.
Она снова уставилась в стол.
