А кроме того, герцога останавливало отношение к нему со стороны самой Вэлы. В действительности ее вопрос мог бы быть обращен к отцу или брату, но уж определенно не к мужчине, к которому она могла бы испытывать какие-то глубокие чувства.
— Я понимаю, что вас волнует, — сказал он наконец. — Но, к сожалению, нам пора двигаться дальше. Быть может, мы поговорим об этом в другой раз?
В глазах Вэлы мелькнуло разочарование, и она отвернулась, вновь взглянув на ручей.
— Да, конечно, — тихо сказала она. — Только здесь так красиво, я надеялась, что мы посидим еще немного.
— Возможно, мы когда-нибудь вернемся сюда, — ответил герцог, думая о чем-то своем, — или найдем другое, не менее чарующее место.
— Чарующее! — повторила Вэла. — Вот подходящее слово! Это именно то, что я чувствую здесь. Очарование и волшебство!
— Так же, как и я, — ответил герцог, любуясь бликами солнца в ее волосах.
Она взглянула на него засветившимся от счастья взглядом.
— Вы и в самом деле так думаете или говорите это только для того, чтобы сделать мне приятное?
— Мне кажется, вы должны были бы уже понять, что я-всегда стремлюсь говорить правду. Для нашей дружбы, — он специально выделил это слово, — было бы оскорбительно притворяться и говорить не то, что думаешь.
Вэла тут же ответила ему улыбкой.
— Ну, конечно, друзья должны быть всегда честными и искренними друг с другом, а ведь мы с вами действительно друзья… на самом деле?
При этих словах девушка поднялась на ноги, и герцог встал следом за ней. Он едва сдерживался. Ему так хотелось сейчас прижать ее к себе, поцеловать и прошептать на ушко, что он испытывает к ней чувства далеко не дружеские, а гораздо более глубокие и сильные. Но вместо этого он сказал:
— Действительно, на самом деле.
Вэла весело улыбнулась ему и надела на голову шляпку. Затем подобрала с земли жакет и нерешительно взглянула на своего спутника:
— Может быть, мы не станем одеваться? Сегодня очень жарко.
— Не думаю, чтобы кто-нибудь решился осудить нас, заявив, что мы ведем себя непристойно.
— Конечно, нет, — согласилась она. — А кроме того, с каждой милей мы все дальше и дальше уезжаем от всех тех, кто мог бы поставить нам это в вину. Все самое страшное осталось позади.
— Уверен, что мы пересекли границу графства. Здесь нам уже ничего не грозит, — беспечно отозвался герцог, отчаянно желая, чтобы это оказалось правдой.
Тем не менее он прекрасно сознавал, что существует еще множество других, непредвиденных опасностей, поэтому, несмотря на жару, они продолжали быстро скакать вперед, заставляя лошадей выкладываться в полную силу.
Однако через несколько часов скачки Меркурий неожиданно споткнулся и стал хромать. Вэла вскрикнула. Она скакала позади герцога, и, услышав ее испуганный возглас, он встревоженно оглянулся.
— Что случилось? — крикнул он ей, разворачивая своего коня.
— Наверное, камень попал в копыто, — с этими словами Вэла хотела соскочить с лошади, но герцог ее остановил:
— Подержите поводья Самсона. Я сам посмотрю, что случилось.
Он спешился, отчаянно надеясь, что конь не повредил ногу. Трудно было бы представить себе сейчас большую беду. И хотя герцог очень рассчитывал на то, что конь не попал копытом в кроличью яму, так как они сейчас ехали по пастбищу, но вероятность того, что случилось именно это, все же была.
Полный недобрых предчувствий, герцог поднял ногу Меркурия и убедился, к своему облегчению, что Вэла оказалась права. Действительно, за подкову попал острый камень. Герцог повернулся к своему коню, чтобы вытащить из седельной сумки инструмент, который всегда возил с собой.
Ему иногда приходилось ездить по плохим дорогам, которые, особенно после дождя или зимней бури, были засыпаны камешками, представлявшими серьезную угрозу для лошадиных копыт.
Вэла поняла, что он собирается делать, и, соскочив с седла, встала рядом, держа Меркурия под уздцы. Она ласково поглаживала шею коня и нежно разговаривала с ним, стараясь успокоить.
Конечно, Вэла знала, что конь ничего даже не почувствует, однако боялась, что он будет нервничать, обнаружив, что его держит незнакомец. Испугавшись, он мог взбрыкнуть или встать на дыбы.
— Глупый мальчик, — нежно приговаривала она, — ты нас задерживаешь. Ну, будь умницей, не бойся.
Конь, успокоенный ее голосом, потерся мордой ей о плечо.
Герцог между тем пытался вытащить камень, но безуспешно. Он отпустил ногу коня и выпрямился.
— Все в порядке? — спросила Вэла.
— Нет еще, — отвечал герцог, отирая тыльной стороной ладони пот со лба. — Это оказалось довольно трудно, но я попытаюсь еще раз.
Но и вторая попытка также ни к чему не привела. Камень застрял прочно. И герцог с раздражением подумал, что либо он вовсе не так ловок, как представлял себе, либо камень попался на редкость упрямый.
Затем ему все же удалось вытащить этот камень, но, к сожалению, только вместе с подковой. Герцог тихо выругался себе под нос, и хотя Вэла не расслышала, что он сказал, но почувствовала, что он раздосадован.
— Что случилось?
— Нам придется искать кузнеца.
— Здесь поблизости должна быть кузница.
— Надеюсь, — кратко сказал герцог.
С подковой в одной руке он обернулся к девушке.
— Нет особых причин для беспокойства. Меркурий не будет испытывать неудобств без подковы, пока мы едем по мягкой земле. Однако, прежде чем ехать дальше, нам необходимо его подковать.
— Меркурий чувствует себя виноватым за то, что задержал нас и с ним приходится возиться.
— Мне кажется, вы приписываете ему лишнее. В том, что произошло, нет его вины. Скорее всего ответственность целиком и полностью лежит на том кузнеце, что последний раз подковывал его.
— Надеюсь, что нет, — отвечала Вэла. — Это очень добрый старик, он всегда обслуживал всех папиных лошадей. Он обращался с ними, как доктор со своими пациентами.
— Что ж, будем надеяться, что мы найдем кого-нибудь похожего в соседней деревне.
С этими словами герцог помог сесть в седло девушке, затем вскочил на Самсона сам, и они медленно поехали вперед.
Вэла совсем не жалела, что они теперь не могут ехать так быстро, как утром.
Все то время, когда они скакали полным галопом и ее спутник проявлял непонятную ей поспешность, девушку не покидала мысль, что скоро они доберутся до Йорка и она, наверное, больше никогда не увидит мистера Стэндона.
Очнувшись от своих несбыточных, как она сейчас поняла, мечтаний, Вэла поняла, что ее спутник просто стремится как можно быстрее сбыть ее с рук и заняться своими собственными делами.
