Этот мужчина был слишком сложен для нее. Его дерзость и нахальство были первым, что бросилось ей в глаза и вызвало всплеск негодования. Но сейчас Виктория начинала видеть скрытую сторону его натуры.
— Ладно, — согласилась она. — Обещаю ничего не говорить.
— С чего бы начать? — спросил себя Мигель. Затем, после непродолжительного молчания, слова потоком полились из его уст: — Мы приехали с отцом в Англию после того, как умерла моя мама. Нас здесь никто не ждал и нигде не принимали. Однажды отец обманом заполучил приглашение на светский прием. Его чуть было не уличили, но Артур Артрайт поручился за него. С тех пор началась их дружба. Он же посоветовал отцу, куда вложить деньги, свел с нужными людьми, потому что к нам, как к иностранцам, относились настороженно…
— Надо же. А я ничего не знала, — пробормотала Виктория и перехватила предостерегающий взгляд Мигеля. — Извини. Продолжай.
— Я редко виделся с отцом. Он был все время занят, много работал, а меня послал учиться в Штаты. О том, что ты предназначена мне в жены, я узнал только после его смерти из завещания. И не на шутку разозлился. Я должен был жить на проценты с его капитала и ждать, пока какая-то там девочка, которую я и в глаза не видел, достигнет совершеннолетия, чтобы я смог сделать ей предложение. Это было большим ударом по моему самолюбию. Отец пытался распоряжаться моей жизнью даже после смерти, хотя при жизни я его, казалось, мало волновал. В тот момент я поклялся себе, что своими силами добьюсь финансовой самостоятельности, чтобы не зависеть от его денег и иметь возможность самостоятельно решать свою судьбу.
Мигель сделал глоток из бокала и уставился неподвижным взглядом в одну точку.
Виктория кусала губы. Наконец-то завеса хоть частично пала и на смену зловещему, пугающему образу жениха-деспота пришел совсем другой, близкий и понятный.
— О завещании мне напомнил поверенный накануне твоего совершеннолетия. К этому времени, как тебе уже известно, я ни от кого не зависел. У меня были любовницы, такие, как Луиза… Но я привык всегда быть инициатором знакомства и разрыва, поэтому меня взбесила твоя записка. Отправляясь в Англию, я намеревался доказать отцу, даже несмотря на то что он был на небесах, его неправоту. И застал тяжелые времена в Лутоне. Уильям, работающий не покладая рук, чтобы сохранить фамильное поместье, брошенная, больная Беатрис… — Виктория нахмурилась и опустила голову. — Мне показалось странным, что тебя нет рядом с ней в такой момент. Я почувствовал все глубину ее любви к тебе. А ты представлялась мне неблагодарной девчонкой, которая не ценит того, что у нее есть. Тогда я решил, прежде чем наотрез отказаться от брака, познакомиться с тобой. Я видел, что Беатрис надеется на наш союз, и мне было неловко сразу ее расстраивать.
Представь глубину моего разочарования и гнева, когда я увидел тебя в парижском клубе в легкомысленной одежде, с подозрительными друзьями. Ты веселилась, в то время как Беатрис чуть было не отправилась на тот свет. Не знаю точно, что мною двигало, — возможно, желание проучить тебя, — но неожиданно я вознамерился стать твоим мужем любым путем.
Теперь я понимаю, что допустил ошибку. Силой нельзя ничего решить. Единственное, в чем я убедился, — Мигель посмотрел на Викторию, — так это в том, что мы с тобой очень похожи. Мы оба не любим, когда нами командуют. И чем сильнее я давил на тебя, тем яростнее ты сопротивлялась. Я восхищаюсь тобой.
Виктория едва сдерживалась, чтобы, не расплакаться.
— Жаль, что все так обернулось, Вики. Жаль, что у нас ничего не вышло. Очень жаль, — прошептал он. — Прости меня.
Виктория закрыла лицо руками. Он отпускал ее. Он тоже понимал, что между ними все кончено.
— Действительно, жаль, — прошептала она в ответ.
— Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь того, кто будет любить тебя нежно и преданно. — Он поморщился. — Я не такой.
Мог ли он нанести ей рану более глубокую, чем уже нанес? Мог ли причинить еще большую боль?
— Мы такие, какие есть, — выдавила из себя Виктория. Она разрывалась между желанием сказать ему, что они могли бы начать все заново, и пониманием того, что им нужны друг от друга разные вещи.
Он не доверял ей. И вероятно, никогда бы не смог это сделать. А она… она, если честно, тоже вряд ли доверилась бы ему. Но, даже зная, что между ними все кончено, Виктория была не в силах просто встать и уйти. По крайней мере, не сейчас.
Мигель плеснул себе еще виски в бокал и задумался, почему излил душу Виктории. Никому еще он не рассказывал ни о себе, ни о своем прошлом, ни о своих чувствах. И даже сам старался не углубляться в дебри самоанализа. А теперь поведал о своих проблемах и переживаниях женщине, которая, должно быть, всей душой ненавидит его.
Не самый удачный выбор. Он в очередной раз потерял контроль над собой. Его словно прорвало, вынося наружу все глубоко затаенное в душе.
Виктория сидела на кровати, не шевелясь и обхватив руками согнутые колени. Мигель подивился тому, какая большая внутренняя сила и решительность заключены в ее хрупком теле.
Много лет назад он решил не только стать независимым, но и поклялся не вспоминать о прошлом, стать хозяином своей судьбы. Он никого не подпускал к себе настолько близко, чтобы нарушить эту клятву.
Виктория стала исключением.
Внезапно он почувствовал себя очень уставшим. От всего — от притворства и фальши, от несбывшихся надежд и разочарований. Он гадал, как его угораздило выбрать настолько неверный путь.
И в этот момент его поразила одна мысль. Даже сейчас, когда, казалось бы, у него не осталось никаких секретов от Виктории, он рассказал ей не все. Он не рассказал ей самого главного.
Мигель неожиданно начал осознавать, что его разговоры о Беатрис, о ее надеждах на брак были всего лишь прикрытием. Он боялся признаться даже себе, что его отец оказался прав. Мануэль предвидел, что его сын полюбит Викторию, и хотел, чтобы именно такая девушка стала матерью его внуков.
Мигель увидел другой мир глазами Виктории и не заметил, как влюбился в нее, поняв, что они созданы друг для друга. Однако он был не готов к такому повороту событий. Возникшее в его душе чувство было для него в новинку, оно наполнило его страхом и гневом. Он неосознанно боялся потерять Викторию, поэтому пошел по самому простому пути, по пути силы и принуждения, чтобы удержать ее.
Его сердце сжала глухая тоска. Он предал отца, предал его надежды и мечты. Предал свою любовь.
Мигель взглянул на Викторию. Она еще никогда не казалась ему столь прекрасной. Раскаяние с новой силой охватило его. Он совершил непоправимую ошибку.
