Ее пульс участился.
– Ты хотел сказать, на…
– На свидание. Вот именно. Мы могли бы провести этот вечер вдвоем.
– Я согласна.
Повесив трубку, Мэриан еще какое-то время улыбалась – радостно и тревожно одновременно. Свидание. Настоящее, добропорядочное, старомодное свидание, которого ей не назначали уже много лет. Как Джон догадался, что это именно то, что ей нужно?
Чарующий саксофон Гровера Вашингтона, то сладко стеная, то переходя на доверительный шепот, а то и вовсе впадая в молчание, не менее красноречивое, чем сам звук, создавал атмосферу интимности в полутемном зале.
Публика в элегантном сиэтлском Парамаунт-театре слушала как завороженная, а в конце программы разразилась шумными аплодисментами. Поскольку это было уже второе выступление на бис, в зрительном зале включили свет, и зрители медленно, как бы нехотя, начали расходиться.
Рука Джона легко направляла Мэриан сквозь плотную толпу к боковому выходу. Мак-Рей совершил маленькое чудо, достав в последнюю минуту билеты на концерт.
– Ну как тебе? – спросил Джон уже в машине.
– Это было чудесно, – сказала Мэриан. – Я не бывала на концертах… Ой, не помню, с каких пор. А на таком, как этот, вообще никогда.
Джон сжал ее руку в своей большой и теплой ладони.
– Я люблю и рок-музыку, но джаз все-таки больше. Наверное, становлюсь слишком стар для стадионов. Меня уже не радует перспектива простоять два часа на ногах в огромной толпе во время концерта. Хотя сегодня я не чувствую себя таким уж старым.
– А обычно чувствуешь? – поддразнила Мэриан.
– Бывает иногда. Словно понемногу уходит энергия. И видя, как Эмма растет… – В темном салоне женщина скорее почувствовала, чем увидела, как Джон нервно повел плечами. – Годы проходят, что ни говори.
– Будет чувствоваться еще сильнее, когда дети по-настоящему вырастут, – задумчиво произнесла Мэриан. – Лет в двенадцать Джесси будет выше меня. А затем в один прекрасный день они начнут стыдиться, если кто-нибудь из друзей увидит их в обществе родителей.
– А затем наступит день, когда они покинут дом.
Мэриан страшилась этого, хотя нелепо думать о таком, когда близнецам нет еще и четырех. Возможно, Джон умышленно перевел разговор на эту тему, чтобы напомнить, что дети только часть их жизни и что у родителей должно остаться что-то свое после того, как повзрослевшие чада уйдут. И он прав. Ведь уже много времени минуло с тех пор, когда что-либо, кроме Анны и Джесси, занимало ее. Теперь у Мэриан было что-то, вернее, кто-то еще. По крайней мере, сегодня вечером.
Всю дорогу Джон рассказывал о футболе, о характерах некоторых игроков, а Мэриан – об Исайе, о всяких домашних мелочах, о детях. На замечание о том, что Эмма вырастет прехорошенькой и обаятельной, Джон ответил удивленно:
– Ты, смотрю, так же пристрастна к ней, как и я.
Въехав в гараж, Мак-Рей заглушил двигатель и выключил фары. Затем повернулся к спутнице:
– Я должен отвезти няню. Надеюсь, ты не будешь скучать…
Его поцелуй был долгим, горячим и жадным. И все-таки не насытил Мэриан. Ей не хотелось, чтобы губы Джона оставили ее, и она запрокинула голову, подставляя шею.
Наконец Мак-Рей отстранился и глубоко вздохнул.
– А все-таки няню нужно отвезти домой.
– Это не займет много времени, – сказала Мэриан с надеждой.
– Ну, тогда пойдем. Надеюсь, дети уже спят. Войдя в дом, они услышали Эммин плач.
– Я хочу папу! Я хочу Мэ-Мэриан! – причитала девочка.
У Мэриан сердце упало и тревога сдавила грудь. Что происходит?..
Измученная няня с облегчением встретила Джона и Мэриан в дверях ванной комнаты.
Эмму рвало.
– Она проснулась совершенно больная примерно час назад. Слава Богу, что вы наконец дома.
Мэриан заставила Эмму прополоскать рот, умыться и надеть чистую ночную рубашку. Джон повез няню домой.
Перед тем как уехать, он бросил на Мэриан отчаянный взгляд. В один миг стало невозможным то, чего оба так страстно хотели. Единственное, что оставалось Мэриан, это выхаживать больного ребенка.
Рецидив продолжался двадцать четыре часа, и все это время Мэриан не отходила от больной ни на шаг. Но и после того как Эмма выздоровела, Мэриан и Джону никак не удавалось остаться одним. Обязательно появлялся кто-нибудь из детей. Или Исайя. Или конюх. Или, наконец, Эсмеральда, которая с любопытством таращилась в окно, когда они целовались.
Ни разу за все это время Джон не предложил встретиться в его спальне, а Мэриан не могла, разумеется, предложить это сама. Даже его поцелуи в те редкие моменты, когда они оставались одни, были скорее нежными и добрыми, нежели требовательными. Джон сдерживался, но почему? Неужто и в самом деле был верен своим принципам? Ведь заявил же, что никогда не будет иметь любовницу в том доме, где живет его дочь.
На уик-энд Джон уехал снова. На этот раз в Филадельфию. К Эмме пришла в гости школьная подруга, и, хотя погода была неважная, моросил мелкий дождь, Снежок и на этот раз имел большой успех. Терпеливый, как всегда, он больше часа семенил по двору, катая всех четверых ребятишек по очереди.
К несчастью, пообщавшись со сверстниками, Эмма стала скучать с близнецами, и это сделало ее невыносимой. Девочка отказалась играть с Анной и Джесси и заявила, что хочет смотреть мультики.
– Нет, – сказала Мэриан твердо. – Я собираюсь посмотреть твоего папу.
– Ты вредная, – заявила обиженная Эмма и выбежала из кухни. Мэриан показала ей вслед язык и вспыхнула, когда, обернувшись, увидела, что у окна стоит Исайя. Ей показалось, что великан усмехается.
Позвонив в воскресенье, Джон опять пригласил ее на свидание.
– Предпочитаешь оперу или кино из автомобиля? – спросил он с напускным безразличием.
– Кино, – ответила Мэриан не раздумывая. – Это забавнее.
Мэриан не знала, что поиски Марка Уэллса идут полным ходом.
– Его нашли в Атланте, – доложил Мак-Рею адвокат Браудер. – Дела у него идут неплохо, работает в отделе технического контроля на какой-то небольшой фабрике. Неплохо зарабатывает, имеет приличную сумму на банковском счете. И снова женился.
– Вот как! – Джон крепко выругался. – А детям не высылал ни цента. Мерзавец!
– Я прижму его, – пообещал адвокат. – Можно вытрясти побольше, если Мэриан подаст иск.
– Нет, – сказал Джон. – Пусть она думает, что он признал вину сам.
– Но ведь зная, что ты для нее сделал, она была бы признательна тебе.
– Не хочу я ее признательности, – покачал головой Мак-Рей.
По правде говоря, он побаивался того дня, когда от Уэллса придет первый чек и Мэриан не будет больше нуждаться в работе на Джона. Но это был риск, на который он решился с самого начала.
