Его слова не звучат как претензия. На работе он говорит совсем другим тоном, можете мне поверить. С Аней он болтает как с другом.
- Не успели еще! Ой! Здрасьте! - слышу смутно знакомый голос. В коридоре стоит та самая Аня, подруга детства Ильи. Я ее видела несколько раз на крупных праздниках, когда вся семья Ветровых с толпой друзей собирались вместе. Помню ее плохо, она никогда меня не интересовала. У них с Ильей не было даже детских поцелуев на горшках в саду.
Невысокого роста, довольно симпатичная девушка с длинными русыми волосами, сейчас заплетенными в косу. Илья бросает на нее беглый взгляд — и я невольно подмечаю: в нем просто теплота, благодарность и вежливость.
- Добрый день, - здороваюсь я с милой улыбкой.
- Привет, Полина, - отвечает она слегка натянуто. Да, меня его друзья и родственники не слишком-то любят. Она не ожидала меня увидеть, в этом нет никаких сомнений. Хотя Илья и написал сообщение, что будет не один.
- Давай я переодену его, - Аня тянется.
- Я справлюсь, - говорит Илья. - Спасибо тебе. Езжай домой, я и так тебя задерживаю часто. Полина, Аня меня здорово выручает.
- Спасибо огромное, - я улыбаюсь еще приветливей. Скоро щеки треснут. Аня бросает на меня быстрые взгляды, украдкой рассматривает. Ей, конечно, должно быть все равно, что делает Илья, пока она нянчит его ребенка. Все переработки он оплачивает отдельно, учет ведется по часам.
Но, судя по всему, для нее сюрприз, что, пока она колымит, ее босс трахает бывшую жену.
- Хорошо, как скажешь. Илья, он плохо поспал на втором сне, думаю, в ночь уйдет раньше.
- Понял.
- Пока два раза в день спит? - вклиниваюсь я, разуваясь.
- В его возрасте так и должно быть, - обрубает она. - Илья, тогда до завтра?
- Ага, - отзывается он, проходя по коридору. - Полина, заходи, не стесняйся.
- Я могу остаться, если нужно, - Аня бросает очередной взгляд на меня, и мне это не нравится. Я хмурюсь, и Аня тут же отворачивается. - Я с удовольствием погуляю с Женей второй раз, если у вас планы.
- Спасибо, Ань, ты мое сокровище. Но дальше мы сами, - говорит Илья мягко, но при этом так, что становится ясно - спорить бессмысленно.
Я победоносно приподнимаю правую бровь и провожаю Анечку, марширующую в комнату переодеваться. Мы втроем заваливаемся в небольшую ванную.
Илья довольно ловко моет ладони, держа на руках упитанного мальчика. Тот с серьезным лицом наблюдает за движениями отца, словно мотает на ус. Его футболка заляпана чем-то, подозреваю, фруктовым пюре.
На прощание Аня целует Женю в щеку, тот ей улыбается, но против ухода няни не протестует. Продолжает сидеть у Ильи на руках с наиважнейшим видом. Кажется, ему вполне комфортно.
Мне тоже было всегда комфортно у твоего папки на коленях. Ну что ж.
Мы идем в детскую. Вообще, в этой квартире две комнаты — спальня и детская. Ну и кухня. Дверь в спальню плотно закрыта. В просторной детской разбросана одежда, игрушки и книжки. На полу валяются салфетки. Анечка, может, и домашняя, но чистотой жилье после нее не сверкает.
Илья тем временем начинает ловко переодевать ребенка. За Аней хлопает дверь.
Я осторожно присаживаюсь на край односпальной кровати и смотрю на Женю.
- Он боится чужих?
- Не замечал. Да и с чужими он особо не сталкивался. Хотя мои родители мечтают собрать на даче всю родню и презентовать им внука, но я все время откладываю этот момент. Переезд, акклиматизация... он немного болел в первые недели. Пусть все идет своим чередом.
Женя сидит у отца на коленях и смотрит на меня. В штанах и толстовке он выглядит забавным. Просто ребенок. Славный. Круглолицый. Но и ничего особенного. Что, впрочем, в плюс. Никаких там безумных длинных ресниц или пухлых губ бантиком. Вылитый папаня.
- Похож на тебя, - говорю я, скептически прищурившись.
- Ага.
- Надеюсь, только внешностью.
- И я. Поля... - зовет Илья мягко. Я смотрю на него. - Спасибо.
- За что?
Мы смотрим друг другу в глаза. Мне кажется, что он сейчас скажет что-то важное, искреннее и настоящее. И мне очень хочется это что-то услышать.
Но в этот момент, как назло, начинает вибрировать его сотовый. Не вовремя!
- Извини, это Рубцов, - Илья берет трубку. Рубцов — наш коллега, он сегодня дежурит. - Да, слушаю, - Илья хмурится. - Хорошо, сейчас приеду.
Сбрасывает звонок и поднимается.
- Что случилось? - я тоже соскакиваю на ноги.
- Производственная травма, везут к нам троих. Надо поехать помочь.
- Я нужна?
Он мешкает.
- Ты мне всегда нужна, но насчет операций — пока не знаю, что там. Блин, родители только едут с дачи, - он явно расстроен. - Плохо без второй няни, но пока никого не могу найти надежного. Придется опять Аню просить в нерабочее время.
Я живо представляю себе лицо Ани, на котором написано яркими красками: «Если хотите знать, как выглядит незаменимый человек, — просто посмотрите на меня!»
- А во сколько твои родители будут? - слышу свой собственный голос. - Если хочешь... если хочешь, давай я с ним останусь.
Илья замирает с телефоном в руке и смотрит на меня.
- Я пошутила, - тут же добавляю.
- А ты можешь? - вторую, самую важную реплику, он, судя по всему, пропустил мимо ушей.
- Это я случайно ляпнула, - говорю, когда он протягивает мне ребенка. - Не-не, своего бастарда держи сам, - прячу руки за спиной. - Что ты за отец вообще! Доверяешь кому попало! Ну Илья! Ладно, - принимаю на руки блондинистого отпрыска своего бывшего мужа. Тот тут же начинает ерзать и выкручиваться, и у меня включается привычное: - Ну привет, Женя Сноу. А давай посмотрим в окошко? Что у нас там такое происходит? - Нина, можно сказать, выросла на моих глазах, я не впервые держу на руках младенца, что бы там Аня ни думала. - Илья, ты вообще надолго? Эй?
- Туда и обратно, тут ехать десять минут. Посмотрю снимки, раздам ЦУ и вернусь.
- Точно?
- Я постараюсь. Полина, если что — звони. Номер мамы у тебя есть?
- Да, конечно.
- Вот тут написан номер Ани. Она все знает, поможет, подскажет. Извини, что так вышло. Я приеду через час, и поедем смотреть квартиру.
- Пустую.
- Да.
Он скрывается в коридоре, хлопает входная дверь. Женя понимает, что папа уехал, на его лице отражается искренняя безграничная обида. Десятикилограммовый кошмар моей жизни жалобно всхлипывает и начинает рыдать. Сначала тихо поскуливает, как брошенный щеночек, но потом его крошечный ротик распахивается до необъятных размеров и это нагулянное создание начинает вопить что есть мочи.
А где-то там, в загородной резиденции, грустит один добрый двадцатичетырехлетний баскетболист вот с такими ручищами! Какая же я дура! Господи, ну почему?!
В поисках спасения бросаю взгляд на лист бумаги, на котором написан номер Ани, и сжимаю зубы. Ну уж нет, домашняя Анечка. Твой выход не сегодня.
Смотрю на Женю.
- Наконец-то ты похож на живого ребенка, а то сидел и улыбался. Подозрительно даже. Было! - перекрикиваю я его. - Пойдем-ка послушаем, как шумит водичка в ванной. А? Папаша твой, конечно, вообще без мозгов. Доверил чужой тете.
Спустя полчаса мы с Евгением заключаем сделку. Я набираю ему ванну с пеной вне расписания, а он прекращает страдать по сбежавшему спасать людей отцу.
- Господи, ребенок, - я сижу рядом и причитаю. - Как же тебе не повезло с отчеством.
Он смотрит на меня и моргает. Прям как его отец, когда хочет что-то сказать, а слова подобрать не может. Видимо, это у всех Ветровых так. Сломанный ген какой-то.
- Но ты не переживай. Поговаривают, лет через двадцать их вообще отменят.
Он снова моргает.
- Папка вылитый. Но любить я тебя не собираюсь, даже не надейся. Я не смотри так на меня. О боже, вот не улыбайся. Перестань! Да перестань ты!
Я брызгаю в него водой, и мелкий засранец начинает заливисто смеяться.
