Он был психологом, привыкшим предельно объективно и тщательно анализировать события. Однако вопреки всему он страстно любил эту женщину.
– Она – это что-то бесподобное, не так ли?
Бертон так глубоко углубился в раздумья, что не слышал, как Диген открыл дверь и вошел. Теперь тот стоял рядом с ним.
– Да, она – это что-то такое…… – горько согласился Джизус. – Хотел бы я знать, что именно. А что ты думаешь, Бенни, скажи мне. Я уже совсем ничего не понимаю.
– Думаю, что вижу мужчину, который любит женщину. И женщину, которая любит этого мужчину. Думаю, что он зря не подпускает ее ближе, чем на расстояние вытянутой руки, напрасно боится поверить снова, боится безоговорочно отдать свою любовь. – Бенни остановился, как бы колеблясь, стоит ли продолжать. – И я вижу, как возможность счастья ускользает от них, потому что он нужен этой женщине сейчас, а не завтра. Он нужен ей именно сейчас, пока существуют сомнения, а не тогда, когда они будут окончательно развеяны.
Не в силах больше продолжать жариться под палящим солнцем, Мари вымыла руки, освежила лицо струей воды из садового шланга и вошла в дом. Она удивилась, увидев на кухне Джизуса, готовившего бобы. Сдобренные сельдереем, луком и специями, они были самым любимым его блюдом. Кулинарная версия Джиса издавала восхитительный аромат.
Бертон подошел к ней, поднял руку и коснулся лица кончиками пальцев.
– У тебя восхитительный загар. Он тебе идет. Правда, я насчитал по крайней мере двадцать новых веснушек.
Девушка отступила назад, чтобы избежать его прикосновений.
– Я собираюсь принять душ. Потому что я так хочу. Потом я собираюсь переодеться. Потому что я так хочу. Потом я собираюсь позавтракать……
– Потому что ты так хочешь. Да?
Мари гордо повернулась и вышла из комнаты, прежде чем он смог заметить, какое впечатление на нее произвела его шутливая ласка. Оказавшись под душем, она попыталась смыть с себя гнев. Ее возмущало, что Джис то был готов любить ее, то становился недоверчивым и желчным. Эта двойственность безумно мучила ее.
Она наконец убедила себя в том, что полюбила человека, который никогда не будет легкомысленно относиться к любви и к своим обязательствам. Ее злость потихоньку угасла. А вместе с ней исчезла и преграда, которую она пыталась воздвигнуть вокруг своего сердца.
Позже, облаченная в шорты и блузку, она нашла Джиса на кухне сервирующим завтрак.
– Запеченный сыр пойдет? – спросил он.
Она кивнула.
– Я могла бы сделать все сама.
– Мне доставляет большое удовольствие готовить для тебя.
Мари уселась за стол, наблюдая за быстрыми движениями рук Джизуса.
– Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему тратишь столько времени, чтобы заботиться о людях?
– Конечно. Иногда это упрощает взаимоотношения. И вообще мне нравится роль няньки.
Она была поражена его откровенностью.
– И ты именно поэтому так заботишься обо мне?
Скрестив руки, он облокотился на кухонный стол.
– Нет, дорогая. Я забочусь о тебе, потому что люблю тебя.
Все события последних суток были ничто по сравнению с этими словами.
– Как ты можешь так говорить? – Мари попыталась похоронить в себе чувства, грозившие выплеснуться наружу и излиться в словах.
– Потому что это правда.
– Но ты же не знаешь меня!
– Я знаю все, что мне нужно. Я не доверял не тебе, а себе. – Бертон выключил плиту, подошел к Мари и встал на колени перед ней. – Я пытался найти предлог, чтобы не любить тебя. Ничего не получается. Я люблю. Кем бы ты ни была, я люблю тебя.
– А что, если я была проституткой?
– Не имеет значения.
– Я пыталась убить человека.
– У тебя есть оправдание.
– Никакая причина не может быть достаточно веской, чтобы оправдать убийство.
– Да, если иметь возможность спокойно обдумать все. Но он пытался убить тебя. В такой момент твоя реакция была абсолютно нормальной.
– Я владею оружием как профессионал.
– Да, не хотел бы я встретиться с тобой один на один в темной аллее. – Бертон протянул к ней руки. – Я люблю тебя, Мари. Я хочу тебя, кем бы ты ни была.
Мари рассмеялась, но голос ее предательски задрожал.
– Это может оказаться слишком опасным. – Она не хотела замечать его простертых к ней рук. – А что, если мы обнаружим, что я замужем или у меня есть любовник?
– Тогда и будем разбираться с этим, когда придет время. – Джизус потянулся к ней и обнял.
Девушка не могла поверить ему, хотя ей этого и хотелось. Он просто продолжал защищать ее и защищать себя.
– Я не нуждаюсь больше в твоем лечении, Джис.
Мари почувствовала, как напряглись его руки. Ничего более жестокого она не могла ему сказать.
– В лечении? – Его голос прозвучал хрипло.
– Я не хочу, чтобы ты любил меня из-за того, что это принесет мне пользу. – Она попыталась высвободиться из объятий. – Теперь я уже не та беспомощная девчонка, что когда-то лежала на больничной койке. Я женщина, которая желает, чтобы ее любили, чтобы ей доверяли. Ты ведь согласен мне все простить? Мне не нужно твоего прощения. Я хочу, чтобы ты доверял мне настолько, чтобы смог понять, что прощать-то нечего. И чтобы ты желал меня настолько сильно, чтобы бороться за меня вне зависимости от того, что мы обнаружим в моем прошлом.
– Я повторяю, что схожу с ума от тебя, Мари, дорогая, я готов отдать тебе свое сердце.
Она перестала сопротивляться и немного успокоилась. Слезы катились по ее щекам. Бертон предлагал ей свою любовь, но она не уверена в том, что, если всплывут новые отрицательные факты из ее жизни, он не отвернется от нее.
И все же это было гораздо большее, чем то, что он когда-либо предлагал какой-либо женщине. Мари инстинктивно чувствовала это.
Она приникла лицом к его груди, а Джизус прижал ее к себе так сильно, что она чуть было не задохнулась.
Он поднял ее на руки и понес в спальню. В последний раз, когда они здесь были, она почти всю ночь провела в его объятиях. Сегодня, еще несколько минут назад, ни один из них даже не помышлял о том, чтобы отправиться в постель. Он опустил ее на пол перед двумя сдвинутыми вплотную кроватями.
– Знаешь ли ты, – спросил он хриплым шепотом, – что почти каждую ночь я просыпаюсь от того, что мне снится, как люблю тебя. Я ощущаю под своими пальцами твою кожу, шелковистую, мягкую и такую же эфемерную, как сон. Потом ты ускользаешь, и я просыпаюсь. Знаешь ли ты, скольких усилий стоит мне не являться к тебе среди ночи?
– Знаешь ли ты, – отозвалась Мари, – что почти каждую ночь я просыпаюсь от того, что мне снится, как ты приходишь ко мне в комнату и говоришь мне, что любишь и страстно желаешь.
Он улыбнулся с теплотой и нежностью.
