— Идем, красавица. — Положив руку на девичью талию, он повлек Лилит за собой. — Выкинь все неприятные мысли из головы.
На всем пути до гостиницы он говорил только о предстоящем празднике.
Полночи Лилит не могла сомкнуть глаз, размышляя о своем положении, стараясь догадаться, понял ли он ее невнятную историю. А потом как-то сразу провалилась в глубокий сон. Когда Хосе постучал в дверь номера, ей показалось, что она заснула лишь пять минут назад, и сразу же вспомнила, что они договорились не пропустить начала праздника. Лилит выпрыгнула из постели и принялась судорожно натягивать одежду и, еще не проснувшаяся, появилась перед Хосе.
Выйдя из гостиницы, они присоединились к толпе, направляющейся к центру торжества. Всюду царили бархатные предрассветные сумерки. Все предметы, казалось, были затянуты серой вуалью и только на востоке проглядывала узкая бледно-розовая полоска неба.
— Эй, красавица, проснись! — затормошил спутницу Хосе, глядя на ее слипающиеся веки.
— Мм… м? Ох… — Девушка посмотрела на него. Он держал в руках две цветные розетки, специально изготовленные к празднику. — Нет, позволь мне. — Не дожидаясь ответа, она взяла одну из них и закрепила на его черной жилетке, затем оглядела белую накрахмаленную рубашку и тщательно отглаженные брюки. Галантный кавалер осторожно, чтобы не уколоть, прицепил вторую розетку ей на грудь. Обменявшись праздничными символами, они улыбнулись друг другу.
— Это добрый знак, — сказал Хосе. Она не стала спрашивать, что он имел в виду.
Вокруг вовсю кипело веселье. Отовсюду слышались песни, люди зажигательно танцевали. Голоса, звуки музыки, топот ног сливались в необычную мелодию. Поднимающееся солнце окрашивало людей, постройки, деревья в фантастически яркие цвета. Когда солнечный диск выплыл из-за крыш домов, Хосе предложил немного подкрепиться, что они и сделали, стараясь не опоздать к началу традиционного парада.
Они старались не пропустить ничего. Парад начался шествием оркестров. Перед ними проходили музыканты, одетые в национальные костюмы минувших эпох. За оркестрами следовала карнавальная процессия в масках, изображавших злых и добрых персонажей народных преданий и легенд.
Когда парад закончился, Лилит, почувствовавшая голод, несмело проговорила:
— Я бы не прочь что-нибудь съесть.
— Испытываю такое же желание, — поддержал Хосе. — К тому же я обещал угостить тебя бандерильяс. Помнишь?
Он повел ее к старому рынку, где на вертелах жарились бычьи туши. Им нарезали кусочки сочного мяса, приложив к нему андалузский салат. Хосе попросил еще плетеную бутылку молодой малаги. Десерт тоже был необыкновенным: восточные сладости из Марокко и крепкий кофе.
После этого плотного то ли завтрака, то ли обеда, они решили прогуляться. Лилит тут же окружили уличные торговцы, предлагавшие бижутерию, керамические изделия, национальную одежду и чеканку.
— Грасиас, — все время повторяла Лилит, отвергая предложения. — Не… Как сказать, Хосе, что у меня нет денег?
— Так у меня есть…
— Нет, нет, — Лилит замахала руками. — Не нужно, спасибо. К тому же в сумке нет места.
Нет места, нет денег, нет имени, подумала девушка, боясь произнести эти слова. Она тряхнула головой, сделав вид, что у нее прекрасное настроение и что кивает в такт музыке, доносившейся с улицы.
— Знаешь, Хосе, мне хочется посмотреть национальные танцы.
— Хорошее желание. — Хосе подхватил девушку под руку. — Мы и сами потанцуем?
— Что? Фламенко?
— Ну конечно. В нем можно импровизировать.
Они вышли на площадь, где расположился оркестр из четырех музыкантов. Перед ними танцевала пара.
— Смотри, это же профессионалы, я так не смогу, — вскрикнула Лилит.
— Тогда любуйся их искусством. Это же испанский танец.
Облегченно переведя дух, девушка уставилась на танцующих. Мужчина и женщина держали в руках по платку и взмахивали ими, когда сближались или отходили друг от друга. Сейчас вела женщина, а мужчина следовал за ней, притопывая и грациозно покачиваясь. Затем женщина махнула платком и повернулась лицом к партнеру, отступив от него на два или три шага. Оба несколько раз топнули ногой в такт музыке. Потом танцор закружился вокруг партнерши, словно охотник, обнаруживший добычу. Приблизившись друг к другу, они вновь махнули платками и, взявшись за руки, закружились, быстро перебирая ногами.
— Вот теперь мы можем начинать. — Хосе вывел Лилит прямо в центр площади. К ее удовольствию, их сразу же окружили другие пары, каждая из которых, танцуя, старалась придерживаться традиционных движений и в то же время дополняла рисунок танца собственными па. Все зависело от искусства каждого. Вначале Лилит чувствовала себя немного скованно и, чтобы не привлекать внимания, лишь скромно повторяла движения окружающих. Первые шаги не особенно удавались, но, прислушиваясь к музыке и глядя на соседей, она стала двигаться смелее и свободнее, разошлась и вскоре не отставала от других. Уже через несколько минут девушка почти не отличалась от остальных танцующих.
Хосе тем временем кружился вокруг, то приближаясь, то отступая от партнерши, припадал на одно колено, взмахивал носовым платком. Почувствовав усталость, она, продолжая пританцовывать, стала удаляться от него до тех пор, пока не вышла из круга.
— Это было великолепно! — сказала Лилит, поблагодарив Хосе. — Ты был самым лучшим.
— Может, здесь, но не дома, — сказал он с присущей ему скромностью, вытирая платком вспотевшее лицо. — В Оливьере я далеко не самый лучший.
— Могу поспорить — ты им будешь.
При упоминании Оливьеры Лилит зябко передернула плечами, несмотря на жаркий день. На память сразу же пришли слова, сказанные им в день, когда они сошли на берег с яхты. Тогда Хосе заявил, что возьмет ее с собой в Оливьеру и познакомит с родными. Неужели он не оставил этой мысли, несмотря на то что раскусил ее обман? Если не отказался от своего решения, то это ведь должно что-то означать для нее? Думай о настоящем, постоянно твердил Хосе, но настоящее таяло, как вчерашнее мороженое. Завтра праздник кончится.
Музыка и пение, восторженные крики и шествия постепенно затихали. Приближался вечер.
— Я должен переодеться перед ужином, — сказал Хосе, входя в вестибюль гостиницы.
— Я не хочу есть, — пробормотала Лилит, находясь под впечатлением праздничной суеты. — Ничего не хочу. Мне бы только идти с тобой рядом, хоть на край света.
Но сможет ли она достичь этого края? Счастье, которое Лилит испытывала, скоро оборвется. Завтра кончается ее отпуск. А еще через день, если она не появится на работе, у нее начнутся неприятности — разговоры, допросы, в общем, сущая пытка…
